Паника – это единственная эмоция, которую изучающие Россию никогда не связывали с людьми из Кремля.
Это не их стиль. Они больше походят на бандитов, им проще сказать «у нас проблема», чем паниковать.
Они думают, что из любой ситуации есть выход, хотя иногда для кого-то этот выход может означать девять граммов в затылок.
Они не повышают голос – мой личный опыт подсказывает, что большинство русских «крутых парней» не крикуны – и все равно они добиваются своего, даже если окончательный результат будет не вполне, скажем так, «изящным».
Поэтому очень необычно видеть правительство Владимира Путина, и, наверное, даже лично Путина, в панике по поводу крушения малазийского авиалайнера. В первый раз за долгое время, наверное, даже с первого срока Путина, у режима Путина появилась проблема, которую он не может решить; она дорого для него обойдется как в денежном выражении, так и в репутационном.
Давайте сперва воспроизведем картину событий, используя реалистичную версию случившегося, а не параноидальный бред, который распространяют безответственные СМИ (например, все российские).
Рейс MH17 малазийских авиалиний пересекал российско-украинскую границу, когда он был сбит. Мы с большой долей уверенности можем говорить (и, возможно, в руководстве США и НАТО в этом уверены еще больше), что самолет был сбит противовоздушной системой «Бук». Фактически, становится очевидным что в районе крушения Боинга была батарея «Буков».
У нас есть море доказательств, что русские замазаны в этом по шейку. Российская система «Бук» встречается в Украине и России, но похоже, что русские переправляли их через границу вместе со специалистами из военной разведки – людьми, которые фактически руководят операцией «разделение Украины» – и обучали местное население, включая привезенных наемников «сепаратистов», как использовать эти системы. Дело в том, что «Буком» очень сложно управлять без специалистов, особенно целой батареей.
И сейчас мы видим панику. Доказательства показывают, что MH17 не только был сбит из «Бука», доставленного из России, но и что стрелять по авиалайнеру отдали приказ, а возможно даже и управляли этой стрельбой, специалисты из России.
Если дело обстоит именно так, то теория о «самостоятельном ополченце с пальцем на курке» становится несостоятельной, а теория «Россия ведет необъявленную войну в небе над Украиной» попадает в фокус. Внезапно террористический акт становится актом межгосударственной войны, ведущейся скрытно (мой коллега Джон Шиндлер назвал ее “Особой Войной”) с целью расчленения Украины.
Я уверен, что Путина предупредили заранее, и он сказал, что этого могло бы и не случиться.
Нет, господин Президент, мы очистим небо от украинских военных самолетов. Да, господин Президент, мы будем контролировать их воздушное пространство и парализуем их, пока они не примут отделение, так как мы это сделали с Крымом. Нет, господин президент, мы профессионалы, никакая ошибка или раскрытие невозможны. Мы учились воевать с американцами, это будет проще простого.
Свернуть
А затем, несколько недель спустя, какой-то мрачный ублюдок входит и говорит: господин Президент, у нас проблема.
Начинается брифинг и тут валом валят плохие новости.
Это была наша машина. Наша ракета. Наши бандюки под командованием наших офицеров. Да, мы попали под камеры. Да, мы чуток прокололись к социальных сетях. Нет, мы никого не допускаем к месту крушения, но мы не можем сдерживать их вечно. Причастные лица в бегах. Кроме Стрелкова, который сказал что самолет был заполнен мертвыми телами (это чистая отсебятина, господин Президент).
Насколько это серьезно, господин Президент? Ну – и здесь помощник может начать неловко перебирать бумаги, чтобы избежать тот факт, что приказ был отдан с самого верха, – мы можем все это отрицать, но рано или поздно след приведет к аппарату президента и…, ну вы поняли…
К этому моменту Путин, и его советники должны знать, что игра началась, и поэтому они обратились к единственному времени, которое они помнят, когда они чувствовали себя действительно осведомленными и контролирующими события – советские времена. И начали появляться глупые и опасные идеи – результат скорее паники, чем стратегии.
Вбросим версию о причастности Украины, которая основана на том что самолет отклонился от курса и поэтому это кажется подозрительным (Мы ведь прорабатывали такой вариант в 1983?) Пообещаем наше сотрудничество, но скажем этим идиотам в Донецке, что нам нужны эти черные ящики в Москве немедленно. Не разговариваем с западной прессой. Пошлем Чуркина, чтобы он, как всегда, получил порку от Саманты Пауэр…
Но самое главное – продолжаем удваивать ставки.
Постараемся, чтобы место крушения принадлежало нам и никому, кроме нас. Запутаем всех как можно больше о том, кто, где и что делал. Заявим, что украинские военные сами все это спланировали. Накопаем историй про иранский самолет, сбитый американцами, что там было? Иран 665? Точно, пока помусолим эту тему.
Ничего из этого не сработает. Русские попались. Они облажались. И они знают об этом. Кто-то должен ответить за это, и для этого уже есть очевидные кандидатуры. Вопрос в том, как и в любой мафии, где что-то пошло не так, кто кого сдаст первым. Потому что рано или поздно все станет известно.
Панику в Москве сложно заметить, но даже за 6000 миль ее просто почуять, а металлический запах страха поднимается из роскошных офисов российских чиновников, как с каталок в раковом отделении больницы в день операции.
Единственный вопрос в том, как далеко Путин готов пойти: торговая война, экономический коллапс, статус государства-изгоя, возможно даже открытая война, и все только для того чтобы сохранить лицо. Здравый смысл подсказывает, что он будет вынужден прекратить поддержку восстания.
Возможно. Но если он не захочет, его может устроить обострение конфликта, при котором он заявит что реальное расследование невозможно. Затем он сможет понадеяться на короткую память Запада и подождать, пока все уляжется.
Все это могло бы сработать в 1975 году, но сейчас так не выйдет. Я думаю, что расследование, хроника событий перед запуском ракеты из «Бука», уже достаточно точны и широко известны, чтобы выстроить дело против «сепаратистов» с обвинительным заключением, которое потянется до самой двери кабинета Путина.
И он понимает это и знает, что мы тоже это понимаем. И пока он не найдет способ сделать черное белом, паника — а значит, и смерти — останутся рутиной. Хотел бы я дать ему хороший совет, как выпутаться из этой ситуации. Но хорошего выхода здесь нет, да если бы и был, моего совета он слушать не станет.