Россия пытается сохранить статус великой державы путем культивирования чувства обиды и негодования. Возможно, наиболее зловещее проявление российского «синдрома униженного» заключается в постоянном напоминании о том, к чему может привести притеснение еще одной великой нации, как это было после Первой мировой войны.
Но прежде чем назвать российский «синдром униженного» шантажом, необходимо разобраться в нескольких вопросах. Обиды России реальны или надуманы? Каковы их подлинные мотивы?
Россия не единственная страна, использующая исторические предпосылки, чтобы лелеять свое чувство обиды. Наилучшим примером является Китай, хотя случай этой страны существенно отличается от России. Так, Пекин залечивает исторические раны, выдвинув на первое место внутренние проблемы, и оттачивая свое влияние в роли успешной азиатской страны.
Российская элита, в свою очередь, решила сконцентрироваться на внешнем мире, пытаясь использовать так называемое «унижение» со стороны Запада, чтобы отвлечь внимание граждан от внутренних проблем, и направить их энергию на крестовый поход против либерального мира. Обиды и недовольство России также становятся эффективным инструментом вымогательства и требований от Запада выполнения неких «обязательств», мол, чтобы российский медведь не вырос слишком диким и нестабильным.
Мантра об «унижении» России, часто произносимая, как внутри страны, так и за рубежом, стала главным обоснованием политики ревизионизма Кремля. Ее главные посылы: Запад всегда недооценивал Россию, отказываясь предоставить «достойную» позицию на международной арене, пытаясь подорвать ее авторитет, расставив различные ограничения от НАТО до еврозоны.
«Веймарский синдром» России
Российские эксперты выучили песенку об «унижении» наизусть. Так, российский политолог Сергей Караганов считает своей миссией предупредить Запад о том, что тот спровоцировал у России «Веймарский синдром».
«Запад отказывается признать место России в европейской и мировой политике, которое рассматривается нами, как естественное и легитимное», — утверждает Караганов. Но что он подразумевал под «естественным местом»? Право России по-своему интерпретировать мировые правила игры?
Сегодня Караганов, кажется, удовлетворен тем, как проходит процесс преодоления «унижения»: «Россия возрождается из пепла… Она восстановила свою харизму. Россия, несомненно, готова быть лидером». Значит ли это, что война с Украиной, аннексия Крыма и политика сдерживания со стороны Запада по отношению к России были панацеей от «Веймарского синдрома» России? Если так, то мы должны быть готовы к тому, что Россия захочет самостоятельно получить еще одну дозу этого лекарства.
Другой российский политолог Алексей Арбатов поет песню об «унижении», высказывая обвинения против Запада: «Под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: насильственное расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН и контролю над вооружениями (в 2002 году США вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны и отказалась ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1996 года). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной».
Если коротко, то Арбатов говорит о том, что Запад загнал Россию в угол, вынудив ее ударить в ответ, вместо того, чтобы отплатить за окончание холодной войны. Мой вопрос к Арбатову таков: какая расплата может удовлетворить российское эго?
А вот как объясняет обиды Москвы Дмитрий Тренин: «Западные лидеры не проявили реального интереса в вопросе интеграции России». Тренин говорит, что Путин давно пытался найти своей место в Европе. Он даже послал своего эмиссара Дмитрия Медведева, чтобы «определить, чего можно достичь совместно со США и Европой», но Запад так и не ответил. Больше того, Запад не проявил должного уважения к интересам РФ, в том числе по вопросам противоракетной обороны, ливийского конфликта и войны с Грузией. Меркель, со своей стороны, даже предпочла Медведева, как кандидата на пост президента России (действительно, как унизительно!).
Посыл Тренина подводит читателя к тому, что у Путина были законные основания полагать, что «Запад исторически пытался удерживать Россию, боясь конкуренции с ней». Намного легче прийти к подобному выводу, когда кто-то забывает упомянуть о разрушительных последствиях кремлевской политики истребования сатисфакций.
Подобный анализ призван оправдать одну из главных вех кремлевской Библии: «Центральное место в новом внешнеполитическом курсе всегда было и остается завоевание Россией полномасштабного суверенитета». Это тот вывод, к которому ведет вся выложенная аргументация. Но подождите секундочку: разве кто-то угрожает суверенитету России? Назовите мне факты и имена, пожалуйста!
Для российской элиты особенно унизительно слушать лекции о демократии от своих бывших сателлитов времен Советского Союза – Польши и стран Балтии. «Даже меня это начало раздражать», — сказал российский либерал Игорь Юргенс. Конечно, несколько унизительно слушать советы от своих бывших вассалов, которые вернули свое достоинство, и гордятся этим.
Среди многих вариаций на тему российского нарратива об «унижении» один пассаж поражает Запад больше всего, особенно интеллектуалов левого толка — это требования России установить политическое равенство на международной арене. Можно только представить, о каком «равенстве» идет речь. Ведь у России те же права в международных институциях, что и у всех остальных. Что еще ей нужно для того, чтобы чувствовать себя равной со всеми? Предоставить ей «особые права» или позволить игнорировать какие-то из принятых международных норм – это все равно, что поставить ее выше других стран. Как это соотносится с «равенством»? Неужели какие-то страны «более равны», нежели остальные?
Российская политическая мысль полна следов концепции «унижения», особенно в той ее части, которая нацелена на внешнюю аудиторию. При этом требования российских экспертов по предоставлению России надлежащего места на международной арене тотчас повторяются их единомышленниками на Западе (будто они действительно сотрудничают).
В центре этих требований лежит сознательное или несознательное признание того, что Россия не в состоянии следовать международным правилам и не может измениться. Поэтому остальному миру советуется удовлетворить зверя. Но это не является политикой уважения – это политика опасений и подозрений.
Первую часть колонки о синдроме униженного дикого медведя читайте здесь
Как же западные эксперты поощряют и оправдывают «Веймарский синдром» России?
Например, изъясняются терминами, четко совпадающими с теми, что использует Кремль: «РФ чувствует себя в ловушке между НАТО и ЕС, поэтому обязана о них отбиваться». Подобное утверждение повторяется на Западе так часто, что получило статус бесспорной истины. Не согласиться с этим тезисом – все равно что прослыть русофобом, неоконсерватором или ястребом.
Вот лишь парочка цитат из западной прессы: «Соединенные Штаты и их союзники по незнанию спровоцировали кризис в Украине» (Джон Миршаймер, профессор Чикагского университета); «Путин не начинал и не хотел этого кризиса» (Стивен Коэн, американский историк). Неужели? А как насчет признания Путина в том, что он приказал аннексировать Крым, и лично отвечал за это? Или эта аннексия не являлась достаточной причиной для начала кризиса?
Британский политолог Ричард Саква предлагает более изысканные аргументы: «Кризис в Украине последовал за мальтийским саммитом 1989 года, который засвидетельствовал торжество Североатлантического альянса и «делегитимацию системных альтернатив» Западу». Саква напоминает о Ялтинской конференции 1945 года, когда была одобрена новая концепция распределения сфер влияния. Вероятно, он полагает, что в нынешней ситуации следовало бы вернуться к ялтинскому порядку принятия решений. Надо же, какое совпадение с мечтами обитателей Кремля! Но готов ли Саква запустить механизм, предполагающий завоевание Кремлем соседних государств, и возврат к репрессивной власти в России? Потому что сегодня единственной «системной альтернативой» демократии является единоличное правление, поддерживающееся исключительно грубой силой.
Экономист Самуэль Чарап и эксперт Brookings Institution Джереми Шапиро пишут: «Институциональная архитектура евроатлантического региона все чаще становится источником трений между Россией и Западом»; НАТО и ЕС «так и не смогли полностью интегрировать Россию». Действительно, бедная Россия – оторвана от такой приятной компании. Те, кто обвиняет Запад в том, что он не смог интегрировать Россию, должны спросить себя, может ли нелиберальное государство интегрироваться в рамках либеральной цивилизации. Более того, что случилось бы с Западом, если бы такие попытки действительно предпринимались?
Один из наиболее распространенных аргументов в защиту теории «униженной» России: возможное вступление Украины в НАТО, которое якобы угрожает безопасности РФ. Эксперты, понимающие неадекватность такой логики применительно к нынешнему кризису, решили причислять к НАТО еще и расширение ЕС.
По версии дипломата Тони Брентона, в целом считается приемлемым, что Европейский Союз набрасывается на вопросы, являющиеся зоной наибольшей чувствительности России, всерьез не задумываясь о том, как Москва может отреагировать на это. Его утверждению вторит Джон Миршаймер, утверждающий, что Соглашение об ассоциации звучит, как задняя дверь для вступления в НАТО. Вице-президент «Фонда Карнеги» Эндрю Вайс повторяет ту же мантру: «Европа неоднократно отказывалась прислушиваться к озабоченности России… В некоторых отношениях с россиянами Евросоюз занял позицию максималиста».
Американские политологи Раджан Менон и Юджин Румер в своей новой книге «Конфликт в Украине: Ослабление мирового порядка, созданного после холодной войны» подчеркивают разжигающую политику ЕС, как подстрекателя России к азартной игре. Фактически, повторяя слова министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о том, что Евросоюз реализует в Украине «давно готовящийся сценарий» в расчете получить бесплатное приложение к своим доходам.
Но подождите: разве брюссельские бюрократы не готовили это соглашение для нескольких стран, включая Азербайджан и Армению, которые при этом не являются потенциальными членами НАТО? Если эксперты удосужились прочитать Соглашение об ассоциации, то они должны знать, что оно не содержит даже намека на гарантированный путь к членству в ЕС, не говоря уже о членстве в НАТО. Сама эта идея была бы кошмаром для Брюсселя. Соглашение намеренно составлено таким образом, чтобы освободить ЕС от каких-либо обязательств по отношению к этим странам.
Кроме того, до осени 2013 года Москва не была особо обеспокоена Соглашением об ассоциации, и этот факт подтверждается лидерами ЕС. «Путин никогда не поднимал этот вопрос», — не устает повторять бывший председатель Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу, общавшийся с российским президентом в то время.
Вдобавок к вышесказанному, экс-госсекретарь США Генри Киссинджер, например, повторяет один из любимейших тезисов Кремля, мол, российская история берет начало из Киевской Руси. И это еще не все. Когда издание Spiegel Q&A в интервью с Киссинджером подчеркнуло, что никто не может запретить украинцам определять свое будущее, он ответил: «Почему нет?». Что ж, это именно тот ответ, которого можно было ожидать от российского империалиста.
Многочисленные попытки Запада решить кризис в Украине сводятся к формуле: никакого членства в НАТО, консультации с Россией по ассоциации между Украиной и ЕС, а также конституционная реформа согласно замыслу Москвы. Что это может означать? Ясно только одно: если так пойдет и дальше, Украина может вернуться в зону влияния России.
Перевод НВ