Путин кипел как чайник, скрипел зубами, но отказался от Донбасса и сбежал из Парижа

Давайте не будем обманывать хотя бы сами себя.
Когда федеральный канцлер говорила о восстановлении суверенитета Украины «исключая Крым», она имеет ввиду то, что и так давно известно — что формат «нормандской четверки» ограничен исключительно прекращением войны на Донбассе и территориальной реинтеграцией оккупированных территорий. И санкции, которые могут быть сняты в случае полного исполнения Минских соглашений — санкции за Донбасс. Санкции за Крым даже никто не обсуждает.

Когда президент Франции говорит о проведении местных выборов после принятия соответствующего украинского закона, об амнистии и иммунитете для их участников (а кого именно в таком законе упомянуть — нам решать) — он просто перечисляет пункты Минских соглашений. И только.
Когда стороны договариваются, что санкции против России могут быть сняты только после полного исполнения Минских соглашений — это не означает ни то, что Украину «сливают», ни то, что Запад равноудален от Украины и от России. Потому что санкции — против России. Против Украины санкций нет. И, следовательно, это Россия должна быть заинтересована в том, чтобы Минский процесс удался. 
Следовательно, что произошло в Париже:
Путина заставили отказаться от идеи, что выборы могут пройти по его, а не по нашему сценарию.
Путина заставили признать, что от донбасской части санкций он избавится только тогда, когда уйдет с Донбасса. Полностью и бесповоротно.
Путину дали понять, что никакие его действия в Сирии не повлияют на санкции, введенные против России за Донбасс и Крым. 
Путин оказался в ситуации, когда мы можем сколь угодно долго и упорно работать над проведением выборов на Донбассе, согласовывать, голосовать, переголосовывать, вносить изменения — а его санкционные часы будут тикать, будто подключенные к бомбе замедленного действия. 
Путина фактически оттащили от войны. Теперь все его действия на Донбассе — в политическом поле, а в политическом поле он не может не проиграть. Если бы он надеялся на политический выигрыш — не начинал бы войну.
Это и есть победа украинской дипломатии, если кто еще не понял. Победа, которую удалось одержать при поддержке федерального канцлера и президента Франции. Необходимо признать, что Ангела Меркель и Франсуа Олланд — каждый по-своему — справляются со своей задачей лидеров Европейского Союза и смогли убедить Владимира Путина изменить повестку дня с российской на западную. Поэтому вчера с журналистами общались именно они, а он кипел от бешенства, как старый чайник и не промолвил ни единого слова ни до, ни после саммита. Они его сделали. Сделали не вчера, а когда затащили в Минский капкан. Вчера просто было продолжение охоты. 
И последнее: люди в Украине, которые этого не хотят понять и рассказывают о путинской победе в выражениях, достойных ТАСС и Димы Киселева, совсем не обязательно должны быть агентами Москвы или политиками-популистами, готовыми ради рейтинга и красного словца положить еще сотню-другую тысяч своих соотечественников и рассорить Украину с Западом, вернув ее на Восток. Вовсе нет.
Они могут быть просто идиотами.