Г., майор ВВС Израиля, репатриировался из Украины. Он прошел очень сложный курс подготовки военных летчиков, и в настоящее время служит заместителем командира эскадрильи. В беседе с «Курсором» он рассказал о своей службе.
Расскажите для начала о себе. Откуда вы репатриировались, где учились?
Я репатриировался из Украины в 1996 году вместе с родителями, на момент переезда в Израиль мне было 14,5 лет. Закончил здесь школу, потом получил отсрочку от службы в армии и закончил обучение на первую степень по электронике в «Технионе». После учебы был мобилизован. Сейчас я женат, у нас четверо детей. Мы с женой и детьми живем на базе ВВС, там есть специальный поселок для офицеров и их семей. В армии я брал отпуск, чтобы закончить обучение на вторую степень, тоже по инженерной специальности.
Вы хотели служить именно в авиации?
Нет, меня больше влекла пехота, но армия предложила мне курсы летчиков. Я заинтересовался, узнал о летных специальностях, и решил попробовать. Было много собеседований при отборе. Курс длится три года, практически всю срочную службу. Поступают несколько сотен человек, заканчивают – несколько десятков. Кроме меня, в начале курса было еще несколько репатриантов, около десяти человек, но среди тех, кто успешно окончил курс, репатриантом был только я один. Но это не из-за «стеклянного потолка», так как во время обучения армии все равно, на каком языке курсант говорит дома. Процент репатриантов, успешно закончивших курс, от числа начавших обучение, не отличается от показателей коренных израильтян.
Курс очень тяжелый, но главные трудности скорее ментальные, чем физические. Физические нагрузки у пехотинцев, пожалуй, выше. А у нас получается, что в течение трех лет курсанта каждый день проверяют, испытывают и экзаменуют. Впрочем, и к этому можно привыкнуть. Самая тяжелая часть курса – полетная. С физической точки зрения самый трудный период – первый год, когда мы проходим курс молодого бойца, выполняем ориентирование на местности и другие подобные задачи.
Какая у вас летная специальности?
Штурман боевых самолетов, F-15 и F-16. На каждую специальность во время курса осуществляется отдельный отбор, то есть, отдельная специализация – пилоты самолетов, пилоты вертолетов, штурманы и так далее.
После курса летчики проходят еще год дополнительного обучения, в том числе, оперативную подготовку. У штурманов такая подготовка длится полгода. Затем их зачисляют в эскадрилью, где их ждет еще один год тренировочных полетов, и только потом разрешается вылетать на боевые задания. Первые два года службы в составе эскадрильи летчик и штурман каждый день приходят в часть, как на работу. Потом их переводят на другие должности, например, в штаб или в летную школу, и им приходится летать раз в неделю. Затем им дают командные посты или переводят в запас. В запасе они тоже каждую неделю приходят совершать тренировочные полеты.
После курса я попал в эскадрилью F-16i, провел там первые два года, потом стал инструктором летной школы по симуляторам, затем вернулся в эскадрилью и стал командиром новых летчиков и штурманов. Затем я занял пост второго заместителя командира. Потом командовал эскадрильей в летной академии. Сейчас я первый заместитель командира эскадрильи F-15i «Патишим». У меня в подчинении все летчики и штурманы, солдаты и сверхсрочники, связанные напрямую с полетами. Ближайшие годы я останусь в армии, а там будет видно.
Какие задания вам доводилось выполнять?
Боевых заданий может быть много, и они разнообразные – вылеты на перехват воздушной цели, удары по наземной. Самолеты, на которых летаю я, выполняют, в основном, задания против наземных целей. Соответственно, такие задачи я и выполнял. Большего сказать не могу.
ВВС – элитарные войска…
Я бы так не сказал. Мы – часть израильской армии. У нас есть свои машины, позволяющие выполнять задачи и миссии, которые другие сделать не могут, но и все. Это наша работа. У других родов войск – другие задачи. Но каждый делает свое дело и вносит свой вклад.
Но вы при этом связываете себя с армией чуть ли не на всю жизнь, даже если решите прекратить военную карьеру.
Да, каждую неделю – один полет. До 51 года можно летать на боевых самолетах, до 60 лет – инструктором в летной школе. В 18 лет больше думаешь о летной романтике, а не об отдаленном будущем, и особенно не задумываешься о таких вещах. Но сейчас мне это даже нравится. Летать – это здорово, и чем больше возможности летать, тем лучше. Многие летчики с удовольствием продолжили бы летать и дальше, после достижения предельного возраста.
Изменилось ли что-нибудь в подготовке летчиков после размещения в Сирии российских средств ПВО – С-300 и С-400?
Российские средства ПВО, появившиеся в Сирии, нам давно известны, и мы последние годы проводим тренировки с учетом возможностей этих вооружений. Мы обучаемся не для прошлой, а для следующей войны. Такие системы могут появиться у многих вероятных противников, и мы учитываем все это. Наша подготовка построена с учетом всех видов вооружений, которые могут появиться у противников.
А насколько вообще ПВО развивается в наши дни?
Средства ПВО очень активно развиваются и совершенствуются, как в западном, так и в восточном блоке. Есть много новых разработок, как у нас, так и у других стран. Это направление пользуется большой популярностью, так как оно намного дешевле, чем производство самолетов и подготовка летчиков. Гораздо проще обучить расчеты батарей ПВО.
Принято считать, что нашим ВВС равных нет, если не в мире, то в регионе точно. В чем преимущество израильской авиации?
Главная разница, на мой взгляд – это качественная подготовка и тщательный отбор летчиков и штурманов. У израильских ВВС есть привилегия отбирать первыми новых призывников, и это большой плюс. Благодаря этому наши ВВС остаются на очень высоком уровне. К тому же, у нас одни из лучших самолетов в мире, F-15i и F-16i, оснащенных израильскими системами, которых нет у наших противников. У нас также большой накопленный опыт, мы разработали свою тактику и стратегию.
Одна из наших особенностей – мы до сих пор уделяем много внимания подготовке летчиков для ближнего боя, когда необходимо сбить вражеский самолет из орудия. Большинство ВВС других стран отказались от этого в пользу ракет. А у нас это по-прежнему базовое упражнение, и навыки обращения с современным оружием основаны на навыках, получаемых при подготовке к ведению ближнего боя. Мы считаем, что летчик должен всегда быстро реагировать, думать и принимать решения, и лучше всего это тренировать в ближнем бою. Тот, кто хорошо действует в ближнем бою, будет хорошо действовать и в дальнем, и в бомбардировках.
А если сравнить наших летчиков с летчиками других стран?
Такое сравнение проводить трудно, так как на совместных учениях мы не друг против друга, а вместе. Я бы сказал, что в западных странах подготовка летчиков хорошая, но со своей спецификой.
Например, американская подготовка от нашей немного отличается. Американцы привыкли действовать массами, у них тысячи самолетов, и их летчики просто выполняют приказы и действуют строго по инструкции. У нас же принято проявлять гибкость, так как вокруг много потенциальных противников с разными самолетами, и ситуация в воздухе может измениться в любую секунду. Мы учимся принимать решения в соответствии с такими изменениями. Американцы же тщательно готовят операцию, а потом неукоснительно следуют разработанному плану.
Российских и украинских летчиков я видел только во время лесных пожаров у нас, мне довелось сопровождать их в полетах самолеты пожарной авиации МЧС России в 2010 и в 2016 году и МЧС Украины в 2016 году.
Летчики во всех странах похожи, мы говорим на понятном друг другу языке.
Иногда создается впечатление, что авиации отводится все более главенствующая роль, а другие войска становятся ее придатком.
На самом деле это не так. С течением времени интеграция всех родов войск становится все более тесной. Современные системы управления авиацией и наземными войсками позволяют им постоянно вести диалог. При этом штаб видит общую картину, наземную и воздушную, и это дает необходимый информационный узел для принятия решений. Бой в воздухе и бой на земле сегодня тесно связаны, есть специальные офицеры ВВС, которые сопровождают наземные войска и координируют их взаимодействие с нами. Во Второй Ливанской войне в 2006 году этого еще не было. В наши дни летчики проводят много тренировок с наземными войсками.
Сейчас активно развивается беспилотная авиация. Как вы считаете, за ней будущее?
Да, конечно, все к этому идет. Израиль – один из мировых лидеров беспилотных летательных аппаратов. Думаю, еще лет 30, и большинство миссий будет выполнять беспилотная авиация. Пока это еще не так, уровень технологии не позволяет заменить человека, наблюдающего за боем сверху своими глазами, нет еще полной возможности заменить человека во всех задачах. Но это, повторяю, лишь вопрос времени.
Не грустно?
На мой век боевых заданий хватит.