С начала года юань укрепился на 7,8% к доллару, отыграв почти половину девальвации, состоявшейся в 2015-16 гг. В результате темпы роста экспорта китайских товаров на мировой рынок резко замедлились: с 10% в прошлом году года до 5,5% в августе. Импорт же, напротив, подскочил на 13,3%, сжав чистый приток валюты от торговли до 41,6 млрд долларов по итогам 8 месяцев текущего года.
Сила юаня стала головной болью для китайского руководства, которое стремится удержать темпы роста на уровне 6% в год, накачивая экономику долгом, размер которого, по данным МВФ, превысил 300% ВВП. «Это негативно для локальных компаний», — заявил Reuters высокопоставленный представитель Компартии КНР. Источники агенства в Пекине сообщали, что власти рассматривают возможность изменения политики с целью остановить рост на валютном рынке.
На прошлой неделе стало известно, что в борьбу за слабый юань вновь включился китайский центробанк. Регулятор принял решение отменить введенные в октябре прошлого года нормативы для сделок с валютными контрактами — от банков требовалось резервировать 20% суммы операций по валютным деривативам (включая форварды и свопы) на счету в ЦБ.
По сути это было «повышение тарифа» на игру с валютным курсом для спекулянтов, которые использовали производные инструменты, чтобы заработать на девальвации юаня, оказавшегося под ударом рекордного в китайской истории оттока иностранного капитала, объясняют аналитики Goldman Sachs.
Теперь же норма резервирования снижена до нуля, и юаню позволено двигаться как вверх, так и вниз. Впрочем, масштабной девальвации до съезда КПК, намеченного на 18 октября, ждать не следует, считают в GS.
«Народный банк стремится остановить тренд на укрепление юаня, который может навредить экспорту, и может предпринять дополнительные меры, если рынок не услышит первый сигнал», — предупреждает аналитик Lianxun Securities Ли Килин.
По его словам, снижение экспортной выручки может оказаться болезненным ударом по экономике, которая перегружена долгом, достигающим 300% ВВП.
Примерно треть предприятий промышленных секторов в КНР (угледобывающая и алюминиевая промышленность, черная металлургия, цемент, стекольная промышленность) — это по сути «зомби», говорит главный экономист Альфа-банка Наталья Орлова: это убыточные компании, которые держатся на плаву лишь за счет поддержки банков.
В течение нескольких последних лет власти Китая каждый месяц вливают в экономику 0,6 до 1,2 трлн юаней новых кредитов, но эффект от этих инъекций все меньше: на 1 юань нового долга экономика дает лишь 0,625 юаня нового ВВП.
При этом правительство КНР де-факто оказалось в тупике: в 2015 году был принят план очистки экономики от «живых трупов». Предполагалось сократить избыточные мощности на 10% и закрыть 345 корпораций-призраков. Однако такие меры приведут к потере 4,3 млн рабочих мест и потребуют от 24 до 73 млрд долларов дополнительных затрат, говорит Орлова.
«А это может вызвать социальные волнения, что в свою очередь ставит под вопрос возможность реализации такой программы действий», — резюмирует она.