В октябре 1923 года, вслед за поражением Османской империи в Первой мировой войне, Мустафа Кемаль Ататюрк (то есть «отец турок») основал нынешнюю Турцию. Ататюрк ввел Турцию в современность, силой отделив граждан своего государства от ислама и навязав им светскую национальную повестку дня, закрепленную Конституцией и полномочиями властных структур.
Его государство отказалось от множества принятых в исламе запретов, разрешив, в числе прочего, продажу алкогольных напитков и их публичное употребление, гражданские браки и игорные дома, а также запретив разрешенные в исламе вещи, например, многоженство и ранние браки.
Однако с годами демографический баланс стал меняться. В то время как жителей городов, преимущественно светских и либералов, из-за низкого уровня рождаемости и высокой эмиграции становилось все меньше, сельское население, остававшееся более традиционным и религиозным, продолжало расти, как за счет своей высокой рождаемости, так и в силу низких показателей эмиграции. Результат этих культурно-демографических перемен реализовался на избирательных участках в июне 1996 года, когда премьер-министром Турции был избран Неджметтин Эрбакан, глава исламской «Партии благоденствия», спустя год, в июне 1997 года, свергнутый военными, обвинившими его в реисламизации Турции.
Однако уже шесть лет спустя, в марте 2003 года, верный ученик Эрбакана Реджеп Тайип Эрдоган, возглавивший исламскую «Партию справедливости и развития» (созданную вместо запрещенной «Партии благоденствия»), был избран премьер-министром. Он занимал эту должность два срока подряд — до августа 2014 года, после чего был избран уже президентом с полномочиями, расширяющимися от года к году.
Тогда, в самом начале нулевых, повторный подъем исламской партии в стране с 80-летней традицией светского правления вызвал большую обеспокоенность среди западных лидеров и интеллектуалов, опасавшихся турецкой версии того, что случилось в Иране в 1979 году, после прихода к власти аятоллы Хомейни. Стремясь успокоить их и развеять их страхи, Эрдоган решил придерживаться политики «и нашим и вашим» во всех сферах общественной жизни.
«И нашим и вашим» в религиозной сфере
В ходе своей первой предвыборной кампании Эрдоган проделал хитрый и отлично просчитанный трюк, назначив пресс-конференцию во время месяца Рамадан, на полдень, он на глазах у всех присутствующих и многочисленных камер достал бутерброд и с большим удовольствием его съел. Немедленной реакцией стал вздох облегчения, прокатившийся по залу, а затем и всему миру: стало ясно, что если исламский кандидат публично ест во второй половине дня во время Рамадана, он точно не исламский экстремист, а значит, можно расслабиться.
Позже, уже после своего избрания, Эрдоган признался, что его трюк с бутербродом предназначался исключительно для успокоения мира. Мир, увы, этого так и не понял. Эрдоган же показал, что он ест во время поста Рамадан, но при этом является исламским радикалом в духе «Братьев-мусульман». «И нашим и вашим».
«И нашим и вашим» в военных вопросах
Турция продолжает оставаться полноправным членом НАТО, военного союза, связывающего страны западной Европы с Соединенными Штатами. Авиационная база Инджирлик служила форпостом сил НАТО в противостоянии с Советским Союзом. Именно отсюда в свое время вылетали американские разведывательные самолеты, совершавшие полеты над СССР и его союзниками, без того, чтобы эти страны могли помешать летящим на огромной высоте американским разведчикам.
Приход к власти исламской партии осложнил отношения Турции с западными странами. Уже через несколько дней после выборов турецкое правительство во главе с Эрдоганом решило не допустить того, чтобы войска НАТО вторглись в Ирак через Турцию. Это решение застало Соединенные Штаты врасплох и коренным образом поменяло все планы второй войны в Персидском заливе. Эрдоган не покинул НАТО, но при этом не участвовал ни в одной из военных кампаний этого союза в исламских странах: Ираке, Афганистане и Сирии, оставаясь членом НАТО, но одновременно избегая сотрудничества с ним.
«И нашим и вашим» в отношениях со странами Ближнего Востока
Турция Эрдогана пытается позиционировать себя в качестве региональной державы, поддерживающей патронажные отношения со странами региона на основе трех компонентов. Во-первых — национальной турецкой гордости, во-вторых — исторической имперской памяти о четырехстах годах существования Османской империи, а в-третьих — идеологии политического ислама, наделяющей Эрдогана ощущением того, что именно он выполняет волю Творца Небесного, остальные же сошли с прямого пути.
Арабские режимы раскусили мотивы Эрдогана уже в самом начале, в 2003 году, и с тех пор очень его боялись. Впрочем, у Башара Асада были с ним прекрасные отношения вплоть до марта 2011 года. Сирийцам и туркам тогда даже не нужно было получать визы для поездок между странами, и это несмотря на крайнюю подозрительность, принятую в арабских странах, требующих визы даже друг от друга.
Вот только когда алавит Асад стал расстреливать своих суннитских граждан, в основном, активистов «Братьев-мусульман», идеологических братьев Эрдогана, у того мгновенно «выбило все пробки». Дружественные жесты, которыми прежде обменивались между собой Асад и Эрдоган, были немедленно забыты. Более того, в 2014 году Турция даже содействовала ИГИЛу.
Такие же двусмысленные отношения у Эрдогана сложились и с Египтом. Он всей душой поддерживал Мухаммеда Мурси, президента от «Братьев-мусульман», правившего между концом июня 2012 года и началом июля 2013 года, но пребывает в постоянном конфликте с ас-Сиси, свергнувшим Мурси. Иными словами, политических отношений между Турцией и Египтом нет, есть лишь личные отношения между Эрдоганом и египетскими президентами. Все завязано на личном отношении и вращается, словно карусель, вокруг идеологических предпочтений одного единственного человека — Эрдогана.
Главным же фаворитом Эрдогана был и остается ХАМАС, филиал «Братьев-мусульман» среди палестинских арабов. Эрдоган всем сердцем поддерживает их и помогает как может, хотя при этом ведет себя достаточно осторожно и избегает переводить им деньги напрямую, чтобы не нарушить американский закон, запрещающий передачу денег ХАМАСу, числящемуся в США в черном списке террористических организаций.
Самым известным примером является, конечно, «Мави Мармара» — турецкий корабль, на котором в мае 2010 года террористы из IHH пытались «прорвать блокаду», пробившись в Газу. В итоге, с одной стороны, Эрдоган сохраняет дипломатические отношения с Израилем, а с другой — открыто поддерживает тех, кто призывает к уничтожению еврейского государства. «И нашим и вашим».
Эта двойная игра Эрдогана проявляется и в том, что, с одной стороны, турецкие строительные компании во главе с Yilmaz строят престижные офисные башни в центре Тель-Авива, а турецкие фабрики производят одежду, продукты питания и электротехнические изделия для израильских компаний. С другой же Эрдоган переправляет десятки миллионов долларов на поддержку исламского сопротивления израильской власти в Восточном Иерусалиме, неотъемлемой части еврейской столицы, еврейской истории и еврейской традиции.
«И нашим и вашим» в отношениях с Европой
Розовая мечта Эрдогана состояла в том, чтобы добиться входа Турции в Европейский Союз. Таким образом он смог бы извлечь выгоду из присоединения к одному из крупнейших и сильнейших экономических союзов в мире. До экономического кризиса 2008 года Эрдоган обижался до глубины души всякий раз, когда тот или иной европейский лидер высказывался против вступления Турции в ЕС, поскольку знал, что Европа не готова обеспечить ему легкий способ проникновения в свои пределы для миллионов мусульман, которые бы способствовали ее скорейшему обращению в ислам.
При этом, когда оказавшаяся в тяжелейшем экономическом кризисе Греция нуждалась в колоссальной европейской помощи для оздоровления своей экономики, Эрдоган был более чем доволен тем, что европейцы не взяли его к себе. Ведь последнее, чего бы ему хотелось, так это помогать ненавистным греческим христианам. В итоге он и хочет быть принятым в ЕС, и не хочет этого.
И тут на Европу обрушилась волна мигрантов 2015 года, затопившая континент. Более миллиона беженцев, частью действительно из Сирии, но в большинстве из Ирака, Афганистана и Пакистана на крошечных и ненадежных лодках пытались пересечь Эгейское море, и если преуспевали в этом, высаживались на греческом побережье.
Откуда они плыли? Из Сирии? Из Ирака? Нет и нет! Они прибывали из Турции, куда прежде бежали из своих рухнувших стран. Согласно международному законодательству, первое же упорядоченное государство, которого достигает беженец не вправе его изгнать и обязано принять на своей территории. Другими словами, все те сотни тысяч беженцев, которые прибыли в Грецию, были засланы из Турции, которая не находилась в состоянии войны, то есть была обязана принять их сама.
Понимаете? Эрдоган, этот рьяный мусульманин, гнал сотни тысяч людей, женщин и детей, большинство из которых как раз тоже были мусульманами, практически на верную смерть в море (помните знаменитый кадр маленького мальчика в спасательном жилете на берегу). При этом, если они все же выживали, они, мусульмане, оказывались в странах неверных христиан. Вот уж поистине настоящий защитник ислама и правоверных!
Почему же европейские страны не остановили эту волну, созданную Эрдоганом? Чуть позже они заплатили ему миллиарды евро, чтобы прекратить иммиграцию из Турции в Европу. Он, разумеется, взял деньги, но продолжает отправлять мусульман в Европу. Почему? Да потому что это его способ сделать Европу исламской. Зачем он это делает? Да потому, что он исламский фанатик.
Лобовое столкновение
Обама, бывший в ту пору президентом США, ни слова не сказал против Эрдогана и поднятой им волны беженцев. Недаром приверженцы конспиративных теорий утверждают, что Обама, как и Эрдоган, хотел сделать Европу исламской. Так или иначе, широкое освещение волны беженцев в СМИ в немалой мере помогло Трампу, баллотировавшемуся тогда на пост президента, поскольку он говорил о необходимости остановить маленькую часть той волны беженцев, что докатилась до Северной Америки. Трамп очень хорошо знал, кто несет ответственность за эту напасть, а потому разумно предположить, что свое мнение об Эрдогане он сформировал именно тогда.
Нельзя проигнорировать и личный аспект. Трамп и Эрдоган, оба уверенные в себе и в выбранном ими пути человека, с очень эмоциональным, взрывным характером и стилем руководства, в значительной мере опирающимся на личные отношения. Оба любят говорить со сцены напрямую с массами своих сторонников на улице и в средствах массовой информации, возбуждают своими словами толпу и склонны к резкой позиции. Шансы на то, что два таких человека столкнутся друг с другом, с самого начала были крайне высоки.
Отношение Трампа к радикальным исламским лидерам понятно и хорошо известно. Эрдогана Трамп любит примерно так же, как правящих в Иране аятолл. Но вместо того, чтобы вести себя осторожнее, опасаясь разозлить Трампа, Эрдоган сделал практически все, что было в его силах, дабы максимально вывести американского президента из себя.
Он стал союзником россиян в Сирии и молчит о суровых бомбардировках, которыми русские давили противников Асада, поддерживаемых США. Там же, в Сирии, он сражался с курдами, прекрасно зная, что именно США вооружали их для войны с ИГИЛом, тем самым, что вначале получал поддержку от Эрдогана.
Более того, Эрдоган публично и громко осудил решение Трампа о переносе американского посольства в Иерусалим, а после того, как посольство было перенесено, созвал Организацию исламского сотрудничества (OIC), в которой представлены 57 мусульманских стран по всему миру, чтобы осудить этот шаг Трампа и инициировать сопротивление ему. О чем он думал? Что Трамп благословит этот съезд и направит им видеообращение с приветствием?
Священник или бунтарь?
И вот случилась история с американским пастором Эндрю Бронсоном, которого власти Турции с 2016 года держали сначала в тюрьме, а теперь под домашним арестом, обвиняя в причастности к путчу против Эрдогана. Я не знаю, что там было, но, похоже, Трамп абсолютно не верит в то, что христианский лидер, вся деятельность которого носила чисто религиозный характер, принимал участие в попытке военного переворота.
Трамп убедил Израиль освободить женщину, подозреваемую в передаче денег ХАМАСу, предполагая, что Эрдоган в ответ освободит Бронсона. Но этого не случилось. О чем думал Эрдоган? Он полагал, что лидер, в значительной мере опирающийся на голоса евангелистов, откажется от освобождения евангелистского священника? Кризис вокруг Бронсона продолжается уже несколько недель, неужели Эрдоган считает, что Трамп сдастся?
Трамп принял меры, позволяющие ему не сжигать мосты — экономические шаги, включающие в числе прочего санкции против двух турецких министров и повышение налога на экспорт металла из Турции. Эти шаги он может отменить в любой момент, но Эрдоган не сдается, будто действительно готов пожертвовать экономикой своей страны, бросив ее на алтарь своего распухшего эго. Турецкая лира обрушилась, за ней обрушилась биржа. Катар – еще одно государство, поддерживающее террор и «Братьев-мусульман», влило миллиарды в тонущую экономику Турции, пытаясь удержать ее на плаву. Пастор Бронсон же все еще остается в Турции.
Куда все это катится? Похоже, что за кулисами ведутся переговоры о том или ином решении. В любом случае, ясно, что Трамп больше не рассматривает Эрдогана в качестве союзника, несмотря на формальное членство Турции в НАТО. Возможно, он уже поручил ВВС США подготовиться к тому дню, когда Эрдоган выгонит американцев с базы Инджирлик. Поскольку и об этом в Турции уже говорят тоже.
Разумно предположить, что решение, которое будет найдено, даст обоим лидерам возможность сохранить лицо. Это будет нелегко. Со своей стороны, я предложил бы следующее: сердце Бронсона слабо, он неважно себя чувствует, его здоровье ухудшается, и его жизнь в опасности. Эрдоган мог бы совершить жест доброй воли и, спасая жизнь «больного» Бронсона, позволить вывезти его в Европу на лечение. Там в госпитале армии США в Германии пастор и останется. Взамен Трамп отменит санкции против Турции. Так Эрдоган сохранит лицо, а Трамп получит Бронсона. «И нашим и вашим».