«Чернобыль» — правнук Щербины рассказал о знаменитом герое

Когда начали показывать «Чернобыль», я смотрел финал «Игры престолов». Сперва боялся смотреть, потому что не знал, в каком свете покажут прадеда. Но моя подруга сказала, что он изображен храбрым и смелым человеком. И я посмотрел.

Сериал мне понравился — это серьезная вещь, создателям которой удалось привлечь внимание к ужасной трагедии. Наверное, больше всего меня впечатлила его реалистичность: Чернобыльская атомная электростанция, как изображены пожарные и ликвидаторы, эмоции, которые они переживали, — всему этому веришь. Конечно, в Чернобыле меня не было, я не могу судить о достоверности. Но мы все убедились, что преувеличений немного: в зоне ликвидации все было действительно ужасно.

Скарсгард хорошо выглядит в роли прадеда. Правда, есть сцены, в которых он пьет и курит — и это точно не про Бориса Евдокимовича. Когда он жил на Севере, то переболел пневмонией и заработал астму. Ему удалось вылечить ее с помощью дыхательных практик. Во время совещаний, когда все на перерыв уходили на перекур, Борис Евдокимович шел в кабинет и делал специальные упражнения. Врачи были в шоке, потому что астма ведь не лечится. Конечно, внешне Скарсгард совсем не похож на Щербину, но нельзя говорить, что он плохой актер или что не подходит на роль. Наверное, тут важнее показать внутреннюю силу героя. А внешнее сходство важно, скажем, для актера, который играет роль Чехова, которого все знают.

Сам я не застал прадеда: я родился в 1989 году, он умер в 1990-м. Знаю, что он успел подержать меня на руках. Меня хотели назвать в честь второго прадедушки, Василия, но получилось, что у Бориса Евдокимовича день рождения 5 октября, а у меня — 4-го. Кстати, моего папу тоже назвали в его честь, так что я — Борис Борисович Щербина. Больше всего о прадедушке рассказывали мой папа, то есть его внук, мой дед, его сын и бабушка — его жена. Они говорили, что он был сильным волевым человеком и до конца предан делу. Он родился в Дыбальцево в Украине в семье железнодорожного инженера и учился той же профессии. Потом воевал, вернулся в Харьков. После его направили в Иркутск, потом в Тюмень, где были обнаружены огромные запасы сибирской нефти. Можно сказать, что за счет открытий геологов, вахтовиков, сибиряков и от части моего прадеда, наша страна живет до сих пор. Он был дотошным человеком: ему было важно понять, как все работает, поэтому он изучал всю литературу, связанную с делом. Сейчас «Роснефтегазстрой» вручает премию имени Б.Е. Щербины — за достижения в нефтяной промышленности. Его отправили на пенсию в 1989-м, и отчасти это его и сгубило — у него было еще много сил. Бабушка, которая не приходится кровной родственницей Борису Евдокимовичу, по-моему, унаследовала всю его силу. Она всего в жизни добивалась сама, сейчас занимает должность первого секретаря Союза журналистов.

Вообще он был не очень разговорчивым человеком. Когда за столом собиралась семья, мог провести со всеми максимум час. Потом уходил, читал книги и работал. Борис Евдокимович был добрым, но без сюсюканий. При этом никогда ни на кого не кричал, не грубил. В сериале были моменты, когда он прямо-таки орет. Конечно, он мог спорить! Например, в тот момент, когда Легасов бил тревогу, а другие уменьшали масштаб катастрофы… Прадедушка был не из тех, кто верит на слово. Именно поэтому он летал над реактором, хотя мог отсидеться в Москве. Парня, который был за штурвалом вертолета, буквально через несколько дней отправили заграницу на пересадку костного мозга.

Мне не очень понравилось, что в сериале герой переживает из-за интриг в ЦК. Думаю, этого не было — он просто делал свою работу. После аварии в Чернобыле его отправили в Армению на ликвидацию последствий еще одной грандиозной катастрофы — Спитакского землетрясения. Он был в ужасе от того, что случилось. Стал свидетелем смерти взрослых и детей, зажатых между бетонными плитами домов. По разным данным, от землетрясения погибли 25 тысяч человек и еще 150 тысяч стали инвалидами. Трудно представить масштаб этой катастрофы. Его и там называли героем: он руководил спасательной операцией.

В Чернобыле прадед получил огромную дозу радиации и умер через четыре года после взрыва, пережив несколько инфарктов. Ему было 70. Его единственный сын, то есть мой дед, тоже умер — из-за болезни легких, которую врачи не смогли вылечить. Папа, к сожалению, умер в 49 лет, не дожив всего полгода до 50-летия. Когда он был жив, мы каждый год 26 апреля (дата взрыва на Чернобыльской АЭС, — прим. BURO.) ездили на могилу прадеда на Новодевичьем кладбище, где он похоронен вместе с женой. Я тоже стараюсь поддерживать эту традицию. Прадед стал героем серии «Жизнь замечательных людей» — соавтором книги выступил Владимир Чирсков, один из заместителей Бориса Евдокимовича. Памятник прадедушке есть в Тюмени, есть мемориальные доски в разных городах и самолет, названный в его честь, у компании Utair.

В отличие от многих людей из коммунистической верхушки, прадед вернул государству все, что ему когда-то дали. У нас была госдача в Успенском и квартира в центре: когда человек такого масштаба уходил на пенсию, государство забирало свои подарки, чтобы передать их следующему поколению номенклатуры. В смутные перестроечные времена, наверное, можно было оставить себе эту недвижимость, но Борис Евдокимович был не таким. На его сберкнижке скопилась совсем небольшая сумма, которой даже на «Жигули» не хватило бы. Бабушка отдала эту сберкнижку в геологический музей Тюмени.

Мне очень приятно то, что произошло с памятью о прадеде после выхода сериала «Чернобыль». Я заходил в инстаграм и смотрел по хештегам, что публикуют люди: они все называют его героем!