Фото: Михаил Ратинский, Амик Диамант
29 сентября исполнилось 78 лет со дня трагедии Бабьего Яра — одного из самых зловещих символов Холокоста. Советская власть делала всё, чтобы стереть память об этом месте. Но были те, кто встал на её защиту. Фокус встретился с Иммануилом (Амиком) Диамантом, который более полувека назад не только организовал первый митинг в Бабьем Яру, но и первым отправился в Бабий Яр с фотоаппаратом, чтобы засвидетельствовать преступление советской власти против своих граждан
Только за два дня — 29 и 30 сентября 1941 года — фашисты расстреляли в Бабьем Яру 33 771 киевского еврея без учёта детей до трёх лет. После того как с еврейским населением практически покончили, немцы уничтожали здесь ромов, военнопленных, заложников, подпольщиков, партизан, узников Сырецкого лагеря…
По разным подсчётам, число убитых доходит до 100–120 тыс. человек. Сегодня в Украине это ни для кого не секрет. Как не секрет слова знаменитого киевского писателя Виктора Некрасова: «Да, в Бабьем Яру были расстреляны не только евреи, но только евреи были расстреляны здесь лишь за то, что они были евреями».
Казалось бы, что СССР, заплативший за победу над гитлеровской Германией миллионами жизней своих граждан, должен был чтить память о погибших. Но власть делала всё, чтобы о трагедии евреев в Бабьем Яру молчали.
ЧП случилось в 1966-м, когда четверо молодых киевлян не побоялись организовать и провести в Бабьем Яру митинг в 25-ю годовщину со дня начала массовых расстрелов. Один из них — в то время старший научный сотрудник обсерватории АН УССР, — Иммануил (Амик) Диамант, сегодня живёт в Израиле. В преддверии 78-й годовщины со дня начала массового уничтожения нацистами киевских евреев он дал эксклюзивное интервью Фокусу.
Могилы как символ
Амик, скажите, как 53 года назад родился план провести первый митинг в Бабьем Яру?
— Это не было митингом. Это была такая заявка: «Мы помним!» Кто мы? Непонятно. Нас сначала было всего четыре человека. Мы знали, что в сентябре исполняется 25 лет Бабьему Яру, а Бабьего Яра нет. Как мы могли промолчать?
Это, кстати, касалось не только евреев. Мы знаем ещё полтора десятка малых народов, которые товарищ Сталин помимо евреев приговорил к уничтожению. Это чеченцы, ингуши, адыгейцы, каракалпаки, крымские татары. Но акция по замыву Бабьего Яра сорвалась. Бабий Яр всплыл в прямом и переносном смысле. В августе 1961-го Евтушенко прочитал в Октябрьском дворце своё стихотворение «Бабий Яр». Меня оно смутило.
Почему?
— Потому что он слукавил. Потому что ни слова не сказал о том, что Бабий Яр размыт, разрыт, что там идут земляные работы.
То есть никакого поэтического «шелеста диких трав»?
— Да. Но его несомненная заслуга в том, что он вернул тему трагедии Бабьего Яра. Когда 19 сентября 1961 года стихотворение напечатали в «Литературной газете», это было равносильно взрыву. О Бабьем Яре начали говорить открыто. А в 1966 году появились мы.
Кто такие мы?
— Это еврейская молодёжь. Голые среди волков. Практически ничего еврейского, кроме пятой графы в паспорте. Не имевшие ни языка, ни истории, ни наставников, ни веры. Всё, что у нас оставалось на тот момент, — это могилы, которые власть пыталась уничтожить. И мы вышли сказать, что не согласны с этим. Вступились за честь наших поруганных могил. Мы практически ничего не знали. Только то, что немцы расстреляли в этом месте десятки тысяч евреев. И знали, что это место поругано. Так что единственный мотив был — это оскорблённое национальное достоинство и попытка отстоять свои могилы.
Бабий Яр в 1961 году
И это же подтолкнуло вас взять фотоаппарат и отправиться фиксировать истинное положение дел в Бабьем Яру?
— Стихотворение Евтушенко меня, как я сказал, смутило. Что делать — я не знал. К тому моменту мне было известно, что историю Варшавского гетто мы знаем только по документам архива Эммануэля Рингенблюма, который собрал группу единомышленников, тщательно документировавших всё, что творили нацисты в гетто. Перед восстанием архив разделили на несколько частей и спрятали. В 1950-е какую-то часть его нашли. Оттуда нам и известно всё о Варшавском гетто. Не зная, что будет с Бабьим Яром, я понимал одно: нужно документировать. Взял фотоаппарат, взял друзей, пошли фотографировать Бабий Яр. Причём не только Бабий Яр, но и находившееся рядом разрушенное Новое еврейское кладбище.
Разрушенное кем?
— Разрушать его стали немцы, когда поняли, что оставлять в Бабьем Яру следы преступлений нельзя. Они начали снимать с могил оградки, делать из них колосники, на которых сжигали трупы. Когда вернулась советская власть, она восстановлением кладбища не занималась. Его просто грабили, снимая плиты из мрамора и гранита. Так продолжалось до 1967 года, когда власть решила сровнять кладбище с землёй, предложив тем, у кого там были похоронены близкие, произвести перезахоронение на Байковом и Берковецком кладбищах. Что любопытно, сносу подлежало только еврейское кладбище. Находящееся рядом лютеранское коммунисты не тронули. Кстати, в 1943 году, 11 мая, Красная армия провела массированную бомбардировку Киева, во время которой погибло очень много мирных жителей. Немцы устроили им похороны на лютеранском кладбище, почти на границе с Бабьим Яром. С еврейского кладбища они украли гранитные стелы, высекли свои надписи и установили на месте захоронения киевлян. Недавно этот памятник восстановили.
И что — ни у кого появление группы людей с фотоаппаратом не вызвало ни любопытства, ни подозрения?
— Абсолютно.
На ваших фотографиях отчётливо видны человеческие останки. Вы фактически ходили по костям, по вздыбившейся братской могиле. Это что — никого не удивляло, не возмущало, не волновало?
— Тогдашний Бабий Яр — это месиво грунта и вымытых человеческих костей. Там шли плановые земляные работы. Так что с точки зрения властей всё было нормально. Кости себе и кости. Хотя нет. Когда-то это волновало ещё и Виктора Некрасова, который в 1959 году опубликовал в «Литературной газете» небольшую заметку «Почему это не сделано?» Но реакции не последовало.
Секретная докладная КГБ в ЦК КПУ о совместной деятельности еврейских и украинских националистов, архив Амика Диаманта
Итак, четыре молодых человека понимают, что сразу попадут под колпак КГБ, но всё равно решаются сделать то, что задумали?
— Да, мы задумали отметить годовщину Бабьего Яра, но отметить по еврейскому календарю. В Йом-Кипур. То есть в один из самых важных праздников в иудаизме — в Судный день. Потому что в 1941 году Йом-Кипур по еврейскому календарю выпадал именно на 29 сентября, а немцы очень любили издеваться над религиозными традициями и приурочили расстрел именно к Йом-Кипуру. Мы приготовили плакат с надписями на русском языке, идиш и иврите: «Бабий Яр. 1941 — сентябрь 1966». И сверху: «Помни о шести миллионах». Сперва мы повесили плакат, а к пяти часам начали подходить люди.
Как они узнали об этом?
— Мы ходили по городу, «задирали» евреев и звали их прийти. По большей части нас посылали подальше. Но в итоге некоторые пришли. Причём не так уж и мало. А потом появились две машины, откуда вышли люди со съёмочной аппаратурой. Все решили, что это КГБ, и начали быстро расходиться. Потом выяснилось, что это съёмочные группы из Москвы и с Киевской студии документальных фильмов во главе с Рафаилом Нахмановичем и Эдуардом Тимлиным, которые приехали снимать митинг по своей инициативе. Но нас уже осталось человек пятнадцать. И тут подходит какой-то человек и спрашивает у меня:
— Ты это сделал?
— Нет, — отвечаю.
— Боишься?
— Да.
Оказалось, что это был Виктор Некрасов. Но разговор не получался. Он ещё спросил, почему именно в этот день, а не 29-го. Я объяснил насчёт Йом-Кипура, он осторожно дал мне записку с номером своего телефона и сказал: «Надо бы встретиться». На следующий день я был у него, мы обговорили детали второго митинга, именно 29 сентября. Некрасов высказал претензии к тому, как мы всё организовали, потому что не было центра внимания, не было выступающих и пр. На второй митинг мы собирали людей точно так же, но говорили, что будет Некрасов. И это работало. 29 сентября людей была уже тьма.
Израиль, 29 сентября 1991 года. Организаторы первого митинга. Слева направо: Гарик Журабович, Амик Диамант, Гарик Голдовский, Гриша Пипко
Вы с друзьями организовали в Киеве два массовых — фактически антисоветских — мероприятия подряд. Почему вас не заложили?
— А мы были никто. Некрасова знали. Дзюбу знали. А нас — нет. Потом, понятно, мы уже попали в поле зрения КГБ, но в 1966-м они ещё не успели.
Спустя 10 лет
Амик, 35 лет со дня трагедии Бабьего Яра в 1976 году вы отмечали уже в Израиле. Некрасов, чью роль в сохранении памяти о Бабьем Яре трудно переоценить, уже был лишён советского гражданства и жил во Франции. До распада СССР оставалось ещё 15 лет, но тогда он казался непотопляемым. В СССР тех, кто продолжал начатое вами, преследовали, арестовывали и судили. Но вы продолжали напоминать миру о Бабьем Яре за границей. Как и десять лет назад, пригласили на митинг в Израиле Виктора Некрасова…
— Да, Виктор Некрасов покинул СССР в 1974-м. Меня попросили убраться из СССР в 1971-м. Но в Израиле мы продолжили начатое в Советском Союзе. Потому что с 1966 года процесс защиты памяти Бабьего Яра стал непрерывным. Десятки и сотни людей каждый год проводили траурные церемонии. Бабий Яр стал символом возрождения еврейского национального самосознания. Но в 1976 году советская власть установила там памятник, который должен был отрицать суть Бабьего Яра как еврейской могилы. Никаких евреев. Только советские граждане. Это был тот самый памятник, который Виктор Некрасов назвал памятником матросам. После этого появляться 29 сентября в Бабьем Яру стало опасно. Потому что тех, кто туда приходил, арестовывали. Но люди всё равно шли. Мы уехали — встали другие, несмотря на то что к 1976 году в Израиль выехало больше 100 тыс. человек. Многие из них — киевляне. Так что мы отмечали каждую годовщину трагедии Бабьего Яра уже здесь.
А где и как это было? КГБ вам уже опасаться было не нужно.
— В 1974-м мы провели первый митинг в поселении «Алия-70-х» на Голанских высотах. Причём митинг проходил под охраной армии, потому что это было вскоре после войны Судного дня 1973 года, когда Израиль взял Голаны под контроль, но ещё сохранялись высокие риски провокаций и обстрелов со стороны Сирии. Нас охраняли солдаты и бронетехника. Да и мы тоже все были вооружены. А потом 1976 год — десятая годовщина нашего первого выхода в Киеве. И 35 лет Бабьему Яру. Некрасов уже за границей. Мы нашли его адрес. Написали письмо. Он дал согласие приехать, но всё уперлось в финансирование. Мне устроили встречу с бывшим министром иностранных дел Израиля Аббой Эвеном. Он, в свою очередь, обратился к тогдашнему гендиректору МИДа, тот — к директору авиакомпании «Эль-Аль». В итоге Виктору Некрасову и его жене привезли билеты прямо домой, на парижскую квартиру, так что 29 сентября Некрасов присутствовал с нами на митинге, о чём потом написал в журнале «Континент». Митинг был очень многолюдным. Приехали сотни людей. Были все ведущие израильские СМИ. Кстати, после этого митинга правительство Израиля пригласило Некрасова посетить страну в качестве гостя израильского правительства по специальной программе для выдающихся личностей мирового уровня.
Амик Диамант на первом митинге 24 сентября 1966 года, фото Эдуарда Тимлина
Эклектический тупик
После провозглашения независимости Украины точки над некоторыми «і» в ситуации с Бабьим Яром расставили. В 2007-м Кабмин издал постановление №308 о создании Государственного историко-мемориального заповедника «Бабий Яр». Но вместе с тем единого подхода, что делать с эклектикой в Бабьем Яру, не нашли. Там почти полтора десятка памятников. Как выходить из ситуации, чтобы не обидеть ни одну из сторон? Можно ли оставить так, как есть?
— Нет.
Что делать?
— Я толком не знаю. Потому что это общая могила. Там расстреляны евреи. Там расстреляны ромы. Там расстреляны священники. Там расстреляны душевнобольные, советские военнопленные, партизаны, заложники. И 617 украинских националистов там ведь тоже расстреляны. Расстреляны немцами за то, что хотели свободу для Украины.
Да, украинских националистов обвиняют в том, что они сотрудничали с немцами, но судьба малых народов всегда связана с попытками найти мощных союзников, которые поддержали бы их борьбу за независимость. Это касалось и украинцев, искавших союза с немцами. Но это, кстати, касалось и евреев из организации «Лехи», которые тоже искали союза с гитлеровской Германией. Другие искали союза со Сталиным. Но немцы на предложение «Лехи» не ответили, а СССР ответил, став в итоге «старшим братом» Израиля, поддержавшим в 1948 году создание еврейского государства. А потом помогал выстоять, поставляя через Чехословакию оружие, когда на только что созданное государство напали сразу пять арабских стран. Правда, длилось это недолго. Ровно до того момента, когда Сталин понял, что Израиль не будет очередным сателлитом СССР, после чего он запустил мощнейшую антисемитскую волну.
Но несмотря на то, что Бабий Яр стал в итоге местом расстрелов без разбора национальности, изначально это еврейская могила. Не потому, что там лежат и евреи, а потому, что в годы советского Холокоста, когда Бабий Яр был разрушенный и разграбленный, только евреи (и больше никто другой) поднялись и встали за честь своих поруганных могил. И не было рядом никого. Ни одной живой души. Поэтому он стал символом еврейского возрождения. И евреи заплатили за это сполна: десять судебных процессов, где советской властью были осуждены те, чья вина — только в попытках сохранить память о Бабьем Яре.
Плакат, установленный в Бабьем Яру 24 сентября 1966 года. Фото Эдуарда Тимлина
Кстати, что любопытно. Украинские власти в своих документах называли нас еврейскими националистами. Сегодня открыты архивы УКГБ. В них есть докладная на имя тогдашнего секретаря ЦК КПУ Шелеста от 1 октября 1966 года, где гэбэшники по горячим следам пишут, что «еврейские националисты в сговоре с украинскими националистами отмечают события в Бабьем Яру». Между прочим, знаете, кто сказал: «Бабий Яр — это трагедия всего человечества, но свершилась она на украинской земле. И потому украинец не имеет права забывать о ней так же, как и еврей. Бабий Яр — наша общая трагедия, трагедия прежде всего еврейского и украинского народов»? Это сказал на митинге в 1966-м украинский литературовед и диссидент Иван Дзюба.
Амик, 19 августа Киев с официальным визитом посетил премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху. Накануне вы обратились в Офис президента Украины Владимира Зеленского и канцелярию израильского премьера с просьбой не ходить к «советскому памятнику» в Бабьем Яру, а идти к «Меноре». Почему?
— Да, я хотел обратить их внимание на то, чтобы не повторилась традиционная неприятная ошибка. Я знал, что Нетаньяху будет на церемонии памяти евреев, расстрелянных нацистами в Бабьем Яру, но опасался, что по старой советской традиции его, как и многих высоких гостей, почему-то поведут к тому самому, как его назвал Виктор Некрасов, памятнику матросам. Это памятник воинам Красной армии, включая моряков Днепровской флотилии, но к расстрелянным евреям это не имеет никакого отношения. В Бабьем Яру в качестве памятного знака установлена «Менора», а памятник матросам во времена СССР установили для того, чтобы прекратить «сионистские измышления» насчёт Бабьего Яра.
Была ли какая-то реакция на ваши обращения?
— Нет, ответов ни из Киева, ни из Иерусалима я пока не получил.
Но при этом израильский премьер оказался в Бабьем Яру возле «Меноры».
— Да. И «матросов» никто даже не вспомнил.
Мемориал Яд Ва-Шем. Долина уничтоженных общин. Нижний камень — в память о Бабьем Яре
В начале сентября стало известно о том, что конкурс на создание мемориала в Бабьем Яру окончен. На него откликнулись 165 участников из 36 стран. Победитель — австрийское архитектурное бюро Querkraft Architekten. Как вы считаете, нужно ли при этом мемориале создавать отдельную экспозицию, посвящённую Бабьему Яру – 2, то есть истории о том, как память о Бабьем Яре пыталась стереть советская власть?
— Думаю, что это главное. Чему посвящается мемориал — рассказу о том, что немцы убивали евреев? Но что тут нового? За 80 лет эта тема во всём мире разработана и изучена самым скрупулёзным образом, чего не скажешь о, как вы назвали, Бабьем Яре – 2. А ведь это тоже была государственная акция, направленная, как и первый Бабий Яр, на «окончательное решение еврейского вопроса». Советское руководство сознательно уничтожало не только могилы, оно уничтожало память народа. Именно это должно быть смыслом мемориала в Бабьем Яру. Не говоря уже о том, что Бабий Яр стал ещё и одной из самых главных вех на пути исхода евреев из СССР. Это то, к чему в своё время присоединилось мировое общественное мнение. Потому что мемориалы Бабьего Яра, которые есть в Штатах, Австралии и даже Японии, как раз олицетворяют исход и символизируют борьбу за сохранение памяти.
Во время визита Нетаньяху в Киев первая леди Украины Елена Зеленская, профессиональный сценарист, рассказала жене израильского премьера Саре Нетаньяху, что она с мужем давно мечтает снять фильм о Бабьем Яре. Что бы вы ей сказали при встрече о будущем сценарии?
— Я готов повторять без конца: считать и пересчитывать трупы в Бабьем Яру не нужно. Сегодняшний смысл Бабьего Яра — это рассказ о том, как могилы становятся символами. Рассказ о том, как в Бабьем Яру строптивое племя (каждый сам за себя, каждый сам по себе) снова училось быть народом, училось понимать забытые слова: «честь», «национальное достоинство», «история», «родина», «сионизм». Бабий Яр был верстовым столбом на пути нашего исхода в Израиль. Повторяю: у этого столба мы учились быть народом. Другого смысла у Бабьего Яра нет и никогда не было! Память о Бабьем Яре — это память именно об этом!
Leave a Reply