Новый фильм «Лицо со шрамом» оказался чрезвычайно скандальным

На днях в сети вышел Capone (в российской локализации — «Лицо со шрамом»), новый фильм режиссёра Джоша Транка. Он известен в первую очередь как автор супергеройского мокьюментари «Хроника» и провальной «Фантастической четвёрки» — и тем, что при выходе последней разругался с продюсерами, утверждая, что они испортили некогда отличную картину.

В общем, карьера Транка — целая эпопея со своими взлётами и падениями. После «Фантастической четвёрки» режиссёр попал в голливудскую опалу, и потому «Лицо со шрамом» для него — проект особенно важный. Возможно, единственный шанс доказать, что он всё ещё чего-то стоит — ведь теперь Транк сам себе сценарист и монтажёр, и сваливать вину попросту не на кого.

Пресса, правда, его усилия не очень оценила: критики преимущественно разгромили «Лицо со шрамом», причём под раздачу попал и Том Харди, и сам Транк с его непомерными амбициями. Если честно, не очень заслуженно.

«Лицо со шрамом» Транка — кино, мягко говоря, неординарное. Но оно при этом очень удачно встраивается в современный ревизионистский тренд на переосмысление гангстерского наследия. Как и «Ирландец» Скорсезе — сравнения с которым тут, как ни крути, неизбежны — Capone смотрит на мафиозный миф через оптику, лишённую даже намёка на романтизм.

Фильм не зря фокусируется именно на последних годах жизни Аль Капоне — возможно, самого известного гангстера в истории. После десятка лет в тюрьме, где ему диагностировали нейросифилис, некогда устрашавший всю Америку бандит вернулся домой немощным калекой с интеллектом 12-летнего ребёнка.

Транк подчёркивает эту болезненность положения Капоне и, кажется, намеренно гиперболизирует. Родственники специально не называют героя «Аль», используя вместо этого более комичное прозвище «Фонзо» — дистанцируя его нынешнюю сущность от того человека, кем он был когда-то. Его жена открыто радуется положению мужа — ведь теперь наконец можно пожить спокойно. А прочих родственников — как и ФБР — интересует только то, где Капоне зарыл 10 миллионов долларов.

Транк не стесняется использовать вычурные аллегории: чтобы оплатить счета, с участка Капоне выносят атлетичные античные статуи, а его любимая скульптура — c Атлантом, держащим на плечах небесный свод — весь фильм повёрнута к герою так, что визуально напоминает мужские гениталии.

Но больше телесных метаморфоз режиссёра интересует прогрессирующая деменция Капоне. «Лицо со шрамом» показывает субъективное восприятие героя, и Транк здесь предпринимает очень смелую — и не сказать чтобы неудачную — попытку проникнуть в болезненное сознание Капоне, которого в галлюцинациях преследуют грехи прошлого и те ужасные преступления, причиной которых стал он сам.

Умирающий разум гангстера хаотично возвращает из памяти детали и события, смешивает явь и фантазию до тех пор, пока отличить одно от другого становится вовсе невозможно. Если у Скорсезе герой приходил к раскаянию осмысленно, столкнувшись с гнетущим одиночеством и безрадостной старостью, «очищение» Капоне происходит через утомительный сюрреалистичный ад, где он раз за разом вынужден вставать лицом к лицу с последствиями своих действий.

Эта субъективность выражена и в сценарной структуре фильма. «Лицо со шрамом» — кино несобранное, почти бессюжетное, отказывающееся следовать привычным формулам. Из-за этого смотреть его может быть сложно, но зато такой подход точно иллюстрирует то, как сам Капоне с его искалеченным мозгом воспринимает мир: фрагментарно, бессмысленно, безумно.

Многое в фильме держится на Томе Харди — чью игру здесь критики поспешили назвать, ни много ни мало, худшей в карьере актёра. Он действительно не вписывается в представления о том, как должен выглядеть на экране криминальный босс — пускай даже бывший и больной. Харди наигранно кряхтит и говорит как Тасманийский дьявол из Looney Tunes.

Но это, думается, не недостаток актёра — мы точно знаем, насколько ужасающим бандитом он может быть, если захочет. И не указание на то, что Транк не умеет работать с артистами — остальной каст играет сдержанно и прилично. Некоторая «мультяшность» и откровенная нелепость местного Капоне работает на замысел фильма: он больше не человек (и даже не зверь), а лишь его тень, отголосок, миф.

И по этому мифу Транк проходится куда более жестоко, чем, опять же, Скорсезе — благо, что молодой и дерзкий. Он не безжалостен — в фильме читается некоторое сочувствие к болезненному состоянию Капоне — но его тон часто откровенно издевательский, режиссёр с явным удовольствием наблюдает за падением некогда важного авторитета. И лишь в конце, на миг, даёт ему шанс на личное искупление.

Напоследок, о российской локализации — за неё отвечала «Экспонента», компания, подарившая нам шедевры перевода вроде «Игр разумов» (в оригинале — The Professor and the Madman) и «Во всё тяжкое» (который вообще-то просто The Professor). Прокатчики очевидно пытались сыграть на узнаваемом бренде: «Лицо со шрамом» с Аль Пачино ведь все помнят и очень любят.

Но в этот раз их выбор названия оказался небезосновательным. У реального Аль Капоне действительно было такое прозвище (и шрам действительно был), и когда Говард Хоукса в 1932 году снимал оригинальное «Лицо со шрамом» (фильм 1983 года — его ремейк), он подразумевал под главным героем именно Фонзо.

И теперь, благодаря «Экспоненте», особенно легко отследить, как со временем менялось отношение кино к фигуре Капоне в частности и гангстерскому мифу в целом. Оригинальное «Лицо со шрамом» в 32-м долго не хотели выпускать в прокат и обвиняли в романтизации образа мафиози. Брайан де Пальма в 1983-м уже показывал главного персонажа неприятным и едва ли вызывающим симпатию, но всё равно оставил ему громкий, почти геройский финал.

У Транка же мафия откровенно разлагается — буквально, физически. Его Капоне заканчивает жизнь в собственном дерьме, неспособный вспомнить своё имя и оставивший семье в наследство лишь громкую фамилию, которую им все равно придётся сменить.