Евреи в Скандинавии во время Холокоста

В 1940 году немцы завоевали и оккупировали Норвегию, и к власти пришло правительство коллаборационистов во главе с Видкуном Квислингом. Начиная с 1942 года евреи были обречены на депортацию, и к тому времени, как война закончилась, половину норвежских евреев убили.

А в Дании? В 1940 году датчане сдались немцам, и вплоть до осени 1943 года, когда немецкая армия и СС захватили власть, ухитрялись сохранять определенную автономию. Таким образом, до осени 1943 года евреев более или менее защищали датский народ и его правительство. Историк Дэвид Лампе отметил: «Так как в Дании не было расистских предрассудков, евреи считали, что находятся в безопасности, и вплоть до роковой осени 1943 года практически никто не пытался пробраться в Швецию». Примечательно, что датских евреев защищали и после захвата власти СС в 1943 году — почти всех спасли, эвакуировав в Швецию.

Правительство Швеции объявило нейтралитет — и придерживалось его. В Швеции евреи были в безопасности и старались спасать своих братьев‑евреев.

В своем поворотном исследовании 1975 года «Война против евреев: 1933–1945» историк Люси Давидовиц отметила, что в странах под господством Германии, где евреи напрямую подпадали под власть СС (Австрии, Польше, России, странах Балтии), их судьба была предрешена. Но «в других странах Европы , а именно в странах — союзниках Германии, в так называемых нейтральных и в тех, которые, даже когда немцы вторглись и оккупировали их, сохранили некоторую автономию, судьба евреев зависела от того, насколько каждая страна уважала равноправие граждан перед законом и как она обходилась с еврейским населением в ходе истории». Наблюдение Давидовиц напрямую применимо к ситуации в Скандинавии, где «уважение к равноправию граждан» в каждой конкретной стране стало решающим. Давайте рассмотрим, как это уважение сработало (или не сработало) в каждой из трех стран.

В Норвегии в первые два года нацистского правления примерно 1700 евреев, живших там, притесняли не очень жестко. Но вскоре после Ванзейской конференции в январе 1942 года, когда сформулировали и спланировали «окончательное решение», начались aktion . В ноябре 1942 года местная полиция, устроив облаву, арестовала 540 норвежских евреев; их посадили на сухогруз «Донау», направлявшийся в польский порт Штеттин . До сухогруза их везли по железной дороге. Из Штеттина их отправили в Аушвиц. Лишь 9 из 540 человек пережили войну. Следом за этим депортировали и убили в общей сложности около 800 норвежских евреев — почти половину всего еврейского населения страны.

А как же норвежское Сопротивление? Пересматривая роль Норвегии в Шоа в своей недавно вышедшей книге «О чем знало Сопротивление?», опытная журналистка Марте Мишле утверждает, что, вопреки национальной мифологии и расхожим мнениям, кое‑кого из лидеров и рядовых участников Сопротивления не заботила судьба их сограждан‑евреев. В 2018 году одна из ведущих норвежских газет «Дагбладет» назвала «О чем знало Сопротивление?» «самой важной книгой в этом году».

Лидеров Сопротивления, как считает Мишле, оповещали о надвигающихся облавах, и они узнали от немецких источников — за три месяца до ноябрьского акциона 1942 года, — что евреев будут депортировать. Мишле признает, что Сопротивление тайно переправило многих евреев в безопасную Швецию, но все равно остается вопрос: а как же те, кого оставили в Норвегии или выдали эсэсовцам? Почему Сопротивление не старалось их спасти? Есть свидетельства, что были и такие участники Сопротивления, которые считали, что не нужно вывозить евреев за границу, а были и такие лидеры Сопротивления, которые считали, что все — какие ни есть — ресурсы нужно направить на борьбу с немецкими войсками, оккупировавшими Норвегию.

В сегодняшней Норвегии Сопротивление прославляют в музеях, романах, фильмах и учебниках истории. И любые сомнения в героизме участников Сопротивления отнюдь не приветствуют. Книга Мишле бросила вызов общему мнению и вызвала большую полемику.

По словам Пола Левина, профессора истории Упсальского университета (Швеция), Норвегия вела себя так же, как вишистский режим в оккупированной нацистами Франции.

«Они проводили в жизнь свои антиеврейские законы, использовали свою живую силу, конфисковывали имущество и подвергали евреев дискриминации еще до того, как ее потребовали немцы», — сказал Левин в интервью информагентству «Рейтерс». «Норвегия, — сказал он, — не обязана была действовать так, как действовала: ее к этому не вынуждали».

Лишь несколько лет назад Норвегия согласилась признать, что была причастна к депортации 800 евреев. В 2012 году, когда в Европе отмечался День памяти жертв Холокоста, премьер‑министр Норвегии извинился за участие своей страны в Шоа и признал: «Норвежцы проводили аресты, норвежцы сидели за рулем грузовиков, и так было в Норвегии». В 2015 году Норвежские государственные железные дороги принесли извинения за свое участие в депортациях.

Швеция — единственная скандинавская страна— объявила нейтралитет и сумела в какой‑то степени сохранить его до конца войны. Начиная с 1933 года и далее относительно большая община шведских евреев (большая в сравнении с другими скандинавскими странами) призывала правительство своей страны принимать беженцев, подвергавшихся преследованиям в Германии. И ратовали за это шведские евреи — при содействии финансировавшейся американцами организации «Джойнт» — весьма эффективно. В книге Понтуса Рудберга «Шведские евреи и Холокост», вышедшей в 2017 году, раскрывается новая информация о том, какие усилия предпринимались. Организация еврейских общин Швеции — а в нее входили 8 тыс. членов — в 1938 году заявила: «Нас будут судить и сейчас, и в будущем по тому, как мы, живущие в свободной и удачливой стране, помогали братьям нашим в эти времена страшного бедствия». В первые годы войны Швеция принимала не так много беженцев. Но после 1942 года, когда датские и норвежские евреи бежали из родных стран, шведские власти приняли почти всех, а шведское правительство, еврейская община и «Джойнт» обеспечили их всем необходимым. Не только шведские евреи, но и шведское общество в целом радушно приняли датских и норвежских евреев.

Рудберг рассматривает обвинения, которые кое‑кто из критиков предъявил шведским евреям: мол, они не слишком старались помочь еврейским беженцам со въездом в Швецию, «потому что боялись, что это подогреет антисемитизм в их стране». В более ранних исследованиях, отмечает Рудберг, были склонны расценивать реакцию шведских евреев на нацистский террор как «пассивную и чересчур осторожную». Он успешно опровергает эти утверждения, опираясь на недавно вскрывшиеся документальные свидетельства, и заключает: «Все эти годы, с 1933‑го по 1945‑й, шведские евреи всячески старались помочь своим братьям».

В Дании евреи были под защитой датского правительства и граждан, а позднее шведского правительства и тех, кто их приютил. 3 октября 1943 года, когда гестапо попыталось устроить облаву на всех евреев Дании — а было их 7 тыс. — и депортировать их морем в Польшу, епископ Копенгагена написал письмо протеста и распорядился прочитать его вслух во всех церквах страны. И вот что в нем говорилось:

«Где бы евреев ни преследовали за их религию или расу, долг христианской церкви — протестовать против таких преследований, потому что они идут вразрез с чувством справедливости, присущим датскому народу и не отделимым от нашей датской культуры на протяжении столетий. <…> Хотя наши религиозные воззрения разнятся, мы будем бороться за то, чтобы наши еврейские братья и сестры смогли сохранить ту же свободу, которую мы сами ценим дороже жизни».

Свое письмо епископ завершил призывом, заслуженно вошедшим в легенду: «А раз так, нам надлежит, что бы ни случилось, твердо следовать установлению: прежде мы должны повиноваться Б‑гу и лишь затем — человеку».

В документальный фильм «Спасательная операция в Скандинавии» (его спродюсировал Американский музей Холокоста) включены интервью и спасенных, и спасителей, а также редкостная кинохроника, отснятая в Осло, Копенгагене и Стокгольме во время войны. В этом фильме всех спасителей роднит одно: они чувствуют, что помогать евреям необходимо и выбора у них нет — ими руководила «простая порядочность».

Но не всех датских евреев спасли от депортации. Более 400 человек попали в облаву при акционе 3 октября и были отправлены в Терезин. Но, поскольку датское правительство не прекращало требовать, чтобы немцы оберегали этих евреев, они избежали судьбы других заключенных Терезина — тех по большей части отправили в Аушвиц. С 1943 по 1945 год Министерство социального обеспечения Дании следило за судьбой датских евреев, заточенных в Терезине, и способствовало тому, чтобы частные лица отправляли заключенным посылки с продуктами и одеждой. Таким образом, Дания и за пределами своей территории заботилась о своих еврейских гражданах. И слово «граждане» тут ключевое: датчане отвергли диктат немцев, требовавших объявить евреев в Дании иностранным элементом.

Свежий взгляд на эту уникальную спасательную операцию можно найти в книге датского журналиста Бо Лидегора «Соотечественники: неизвестная история о том, как евреи Дании бежали от нацистов, о храбрости их сограждан‑датчан и необычной роли СС». Лидегор утверждает, что датчане исходили из собственных интересов не меньше, чем из интересов еврейских граждан Дании. Чтобы их страна, находясь под властью Германии, сохранила свое доброе имя и автономию, датские власти отказались признать Данию недемократической страной, где правительство может отказать некоей группе граждан в защите, — не пошли на такую уступку. Это в той или иной мере сходило датчанам с рук благодаря нацистской расовой теории, согласно которой датчане считались «нордическим народом» и, следовательно, «высшей расой». Дании была отведена роль «образцового протектората» — этого хотел Гитлер. Датчане так или иначе сотрудничали с немцами, а немцы этим дорожили. Но преследовать евреев для датчан было неприемлемо: эту черту они преступить отказались.

В детстве я слышал о спасении датских евреев, мне рассказывали историю о «короле Дании и еврейской звезде» — апокриф о том, как датский король в знак неповиновения немцам каждое утро проезжал по Копенгагену, прикрепив к одежде желтую звезду. Тем не менее миф опирается на исторический факт. Король действительно отстаивал и символизировал приверженность страны демократии и ее решимость защитить своих еврейских граждан.

Историю о том, как датчане спасали евреев, рассказывали много раз. Книга Лидегора проливает свет на то, как абсолютно нетипично вела себя германская администрация в этой стране. Не только немецкая армия, но и СС относились к приказам спустя рукава и выполняли их отнюдь не ретиво. В оккупированной Дании существовали трения между вермахтом и СС, и этим, возможно, объясняется то, что командование немецкой армии не рвалось выполнять приказ Берлина о депортации евреев. Но найденные Лидегором документы доказывают: в Дании сами войска СС были довольно апатичны и пассивны, что совершенно не в духе этой кровожадной организации. Размышляя, что было тому причиной, Лидегор предполагает: «Даже самых доверенных людей Гитлера, закоренелых приверженцев кровопролитной логики “окончательного решения”, обескуражило то, что эту логику отринула оккупированная страна».

Вернемся к выводу историка Люси Давидовиц: судьба евреев во всех европейских странах, не находившихся впрямую под властью СС, «зависела от того, насколько каждая страна уважала равноправие граждан перед законом и как она обходилась с еврейским населением в ходе истории». Благодаря тому, что Дания даже под властью немцев уважала равноправие граждан, она смогла спасти своих евреев. Как сказал в 1994 году в интервью спасенный датский еврей Херберт Пундик: «Мы спаслись благодаря фантастическому датскому чувству порядочности. Каждый человек имеет значение — вот чему это нас учит. Ты можешь кого‑то спасти».