Послушайте, а ведь история про гуманитарный конвой — она совсем не про конвой.
Вот смотрите, Россия отторгла Крым. Не важно почему, важно что решила — надо забрать. И забрала. Ей говорят — ты нарушила все мыслимые международные законы, обнулила нерушимость границ и т.д. Россия отвечает: знаете, вот я так решила, значит так и будет. И тут же решила устроить ДНР-ЛНР. Не важно сейчас, почему она так решила — важно, что решила и сделала. Началась война, стали гибнуть люди. Еще раз, эта война началась потому, что Россия так захотела. Ладно, Запад ввёл санкции. Как они действуют, хорошо видно. Далее, сбитый самолёт. Санкции расширяются, но Россия не только не скрывает помощь Луганде, но уже отправляет туда технику и людей открыто. Далее, Россия придумала гуманитарный конвой. Не важно, зачем она его придумала, важно, что она решила, что он войдёт на территорию Украины, хоть вы там все, со своими протестами, сдохните. И она вводит этот беленький конвой, без согласия не то, что украинского, но и Международного Красного Креста.
И вот сейчас по территории Украины идут неразрешённые грузовики с непонятной целью. Много грузовиков. И весь мир гадает, а что будет дальше. То есть, война обострится, или зайдут и выйдут.
Слушайте, но у меня вопрос.
Мне всё равно, с какой целью эти безумцы устраивает спектакль, и что, в оправдание, врёт их свита. У меня вопрос совсем не к этим безумцам.
У меня вопрос к международным институтам — к Меркель, там, к Обаме. Означает ли происходящее, что есть такая отдельная страна Россия, и ей можно ВСЁ. Означают ли события, что ей, почему-то, не писаны никакие международные правила, что ей можно нарушать любые международные законы, причём, абсолютно безнаказанно. Заметьте, мой вопрос носит чисто формальный характер, я просто хочу понять правила моего существования и существования моих близких. Я просто спрашиваю: для России есть правила политики, правила жизни с соседями и т.д? Или ей всё разрешили, и этих правил нет? Неважно почему разрешили, важно есть правила, или нет?
Я просто хочу понять эти правила. Только это вопрос не про слова «ой, мы озабочены; ой, мы, типа, протестуем; мы не пожмём ему руки, мы отвернёмся, когда он будет с шампанским проходить мимо нас».
На самом деле, Росси правила писаны, или уже нет?
Да, или нет?
Тут есть и второй вопрос: а если кому-то всё можно, то означает ли это, что мир теперь вообще играет без правил. И что к отрезанной голове западного корреспондента иракскими боевиками, я могу относится спокойно, как к российской агрессии. Или к убийству чернокожих подростков в США в Фергюсоне. Ну, решили отрезать, так отрезали. Решили убить, ну и убили, чего там.
То есть, видимо международным институтам пора ответить на вопрос — мы хоть по каким-то правилам сейчас живём, или правило только одно: если нельзя, но очень хочется, то можно.
Этот ответ придётся сформулировать и Меркель, и Обаме, потому что Оруэлл с его «Мир — это война, а война — это мир» сейчас подошёл, собственно, к цивилизованному миру слишком близко. И осознать, что происходит — это задача крупнейших политиков мира и международных институтов. Если они это не сделают в ближайшие часы!, то вся Европа вскоре будет полыхать в огне «гуманитарной операции», а западным лидерам будут отрезать головы (буквально) вежливые зелёные человечки. Или синие. Потому, что какие-то, совсем не арабские террористы решат, что законов больше нет. И им так надо. Кстати, можно ведь и ракеты на Кубе снова разместить. Да, Обама, конечно, позвонит в Кремль, но ему там ответят, что он не Кеннеди и «пусть ест свой банан» — ведь это новый тренд у российских политиков так патриотично отвечать. А еще скажут, что Хрущёв давно умер, так что, ракеты не уберут, потому что «нам так надо», так хочется.
Так в каком мире мы сегодня живём? Есть ли сила, способная остановить безумцев, толкающих всех к новой катастрофе? Я почему снова и снова задаю этот вопрос. Потому что, когда одной стране очень хочется, а другие страны не могут ей объяснить, что «перехочется», то, как известно, дело заканчивается большой войной, миллионами беженцев, крахом красивой Европы и высокотехнологичной Америки. В окопе, под бомбами, не до айфона. Такую войну мы уже пережили, она называлась Вторая мировая. И, напомню, она полыхнула ровно потому, что одному из сумасшедших «так захотелось».
Короче, нужен ответ. Прямо сейчас нужен ответ!
Матвей Ганнапольский