Дилемма Путина — война и медленное бегство

– Здравствуйте, Андрей Андреевич. Я прочитала Ваш твит, где написали, что у Владимира Путина сегодня есть выбор: «Потерять власть как банальный вор или потерять власть как лидер сражающегося Русского мира». Еще Вы написали, что Совет Федерации может скоро собраться. Вы не могли бы объяснить, что Вы имели в виду

Дело в том, что в Москве было сделано два очень любопытных заявления. Председатель Совета Федерации, госпожа Матвиенко, попросила российских сенаторов не уезжать слишком далеко от Москвы, так как в самое ближайшее время может быть созвано экстраординарное заседание Совета Федерации. Это можно было бы объяснить какими-то законопроектами в Думе, мол их нужно провести перед летними отпусками через Совет Федерации. Но буквально через полчаса после нее выступил господин Песков, который почему-то вдруг решил напомнить городу и миру, что вообще-то Путин может еще раз обратиться в Совет Федерации с просьбой дать ему полномочия на использование вооруженных сил РФ за пределами наших границ. Все это очень тревожные сигналы. Их можно, конечно, рассматривать как часть того беспрерывного военного шантажа, которым занимается Путин. Но я бы оценил сейчас вероятность военной эскалации как более высокую, чем еще несколько недель назад.

На мой взгляд, Путин находится в состоянии цугцванга. Напомним последовательность драматических событий после 20.02.14 – даты, высеченной на медалях Покорителей Крыма. Теперь уже ясно, что идеологема «Русского мира» и ее пилотный проект «Новороссии» из двенадцати областей Украины провалились. Лучезарная «Новороссия» выродилась в уголовную «Лугандонию», от которой Москва сама отгораживается рвами и заборами И в Кремле хорошо понимают, что это крупное политическое поражение Путина. Осознав его, Москва решила сделать «хорошую мину при плохой игре» и превратить ошметки «Новороссии» в некий замороженный конфликт на выгодных для себя условиях. Собственно, именно такое предложение она и сделала Западу.

Я уже не раз говорил о довольно любопытной статье г-на Лукьянова в англоязычной «The Moscow Times» от 19-го апреля. Господин Лукьянов не просто политолог. По выполняемой им роли он ответственный государственный чиновник, которому поручают различные деликатные миссии. Как, например, прозондировать почву на Западе относительно тех инициатив, которые Москва пока еще, по каким-то причинам воздерживается озвучить официально.

Напомню краткое содержание этой статьи, претенциозно озаглавленной «Putin Wants Peaceful Coexistence with the West». Лукьянов, во-первых, откровенно признает, что дальнейшая военная эскалация была бы для Москвы «too dangerous and extremely expensive» – «опасна и чрезвычайно затратна».

Любопытно, что когда через два дня появился и русский перевод этой статьи, ключевая ее фраза о том, что Москва уже не может позволить себе поддерживать такой уровень интенсивной конфронтации с Западом, тем более, повышать его, почему-то пропала в русской версии.

Так что же предлагает Лукьянов? Он заявляет, что «нам и Западу нужно прийти к «новому мирному сосуществованию» и формулирует условия этого нового сожительства с Западом.

Со своей стороны, Москва обещает: «Мы не будем повышать уровень военного конфликта, наше военное присутствие не будет распространяться географически за те пределы, которые определены вторыми Минскими соглашениями.»

А Запад за это должен: а.) признать «Крымнаш»; б.) поддержать сегодняшнюю московскую концепцию политического внедрения «Лугандонии» внутрь Украины.

Москва, как все уже заметили, (Лавров и Путин каждый день говорят: «Мы за территориальную целостность Украины, но кроме Крыма» ) не нуждается в новой депрессивной территории. Ей важно втолкнуть ее, сохранив над ней полный военный контроль, в тело Украины как порождающую метастазы раковую опухоль. Заставить Украину содержать «Лугандонию» финансово, ссылаясь на свою интерпретацию некоторых формулировок Минского соглашения. Да еще использовать эту территорию как рычаг для влияния на внешнюю политику Украины, для изменения ее Конституции в диктуемом Москвой направлении : внеблоковый статус Украины, финляндизация, федерализация, и т.д. Вот такой план «мирного сосуществования» предложила Западу Москва и в мае состоялись две российско-американские встречи, на которых этот план обсуждался.

Сначала, как с удовольствием подчеркивали кремлевские пропагандисты, «Керри напросился на встречу с Путиным». Потом через несколько дней Нуланд приезжала в Москву. После первой встречи с Керри и после той пресс-конференции, на которой Лавров просто манипулировал им как несмышленышем, создалось впечатление, что Москве удалось навязать США «большую сделку», эдакую концепцию «замороженного конфликта», гораздо более худшего для Украины, чем, скажем, Приднестровье.

По крайней мере, Молдову не заставляют содержать Приднестровье, а Приднестровье не претендует на изменение Конституции Молдовы. А тут Москва хотела, чтобы все эти «моторылы» и «гиви» заседали в Верховной Раде и контролировали внешнюю политику и принципиальные направления развития Украины.

Но после поездки Нуланд выяснилось, что Запад отверг это предложение и взамен предложил совершенно другую конструкцию. Он не пожелал ничего платить Москве за ее обещание не расширять свою агрессию. Наоборот. Запад устами и шефа Пентагона, и заместителя Госсекретаря сформулировал, что именно последует за малейшим военным продвижением Москвы к Мариуполю или в любом другом направлении. Было сказано, что в этом случае будут введены гораздо более жесткие экономические санкции, а, кроме того, Америка начнет продавать Украине летальное оружие.

То есть попытка заморозить конфликт на более-менее выгодных для России условиях провалилась так же как и изначальная авантюра Новороссии. Запад неожиданно для Путина, как и для большинства наблюдателей и экспертов, проявил твердость.

Причем, кроме очень доходчивых объяснений о том, что последует, если Москва решится на дальнейшую эскалацию, Запад предпринял ряд весьма демонстративных акций, непосредственно направленных лично против президента Путина. США, видимо, готовы сделать публичной всю имеющуюся у них секретную информацию, о наличии которой неоднократно говорил бывший шеф финансовой разведки США, а ныне заместитель директора ЦРУ Дэвид Коэн. А именно, документы о криминальной деятельности российского президента и в Петербурге в 90-е, и в Москве в нулевые годы. Очень жесткое заявление сделал Обама по поводу малазийского лайнера: я обещаю народу Голландии, что люди, убившие 298 человек, не уйдут от заслуженного наказания.

Видимо, было принято совместное с европейцами решение, потому что одновременно жесткие заявления делала и Меркель. Она поставила в ряд три основные угрозы человечеству: ИГИЛ, Эболу и Крым. Это напоминает «обамовскую тройку», когда тот говорил об агрессии России на Украине. Но никогда так жестко Запад не говорил о Крыме. О Крыме, кстати, давно уже не вспоминали. Например, на той провальной для себя пресс-конференции в Сочи, Керри фактически выполнил московское условие «Крымнаш», сказав, что если Москва выполнит Минские соглашения, то Запад снимет санкции.

В результате Путин попал в очень сложную ситуацию.

Какой у него остается выбор? Вариант «замороженного конфликта», озвученного Лукьяновым, Запад не принимает. Путину остается или отступать и идти на какие-то условия, еще более для него унизительные: уходить из «Лугандонии» и, возможно, пересматривать статус Крыма. Что стало бы для него полной потерей лица внутри страны.

Или, наоборот, идти на эскалацию, несмотря на то, что, как признала сама Москва, это «too dangerous and extremely expensive». Это тоже политическая смерть, потому что Запад очень популярно и внятно объяснил Путину, какие меры будут приняты в этом случае в отношении режима Дзюдохерии и ее вождя лично. Все это и создает для него ту дилемму, которую я сформулировал в своем твите. Кстати, он очень популярен и уже второй день держится в топ– списке перепостов.

Итак, выбор Путина: или политическая смерть как человека, преследуемого по обвинениям в коррупции, ответственного за гибель лайнера и массу других неприятных дел, или как сражающегося вождя «Русского мира», бросившего вызов всему Западу.

Это очень острая и драматическая ситуация. Полагаю, что эмоционально Путину второй вариант ближе. Сбросить с доски все фигуры, одним махом изменить тягостную и бесперспективную для него повестку дня и с любимым им возгласом «Для ВАС, русских, смерть на миру красна !» бросить на эту смерть десятки тысяч русских.

Ясно что эти варианты рассматриваются в эти дни в Кремле, в российском истеблишменте, в политическом классе.

Довольно близкую к моей оценку ситуации дал, например, очень далекий от меня человек Проханов в очередном шабаше у Соловьева. Правда, сформулировал он ее несколько иначе соответственно своему политическому мировоззрению. Он сказал: «Перед нами выбор: либо Третья мировая война, либо вторая перестройка». Вторая перестройка на его языке – отступление Путина, его политическое поражение и смещение. Проханов продолжил : «Перестройку мы все равно проиграем, а Третью мировую войну, может быть, и выиграем. Поэтому давайте пойдем на Третью мировую войну».

Полагаю, что нечто похожее может шевелится и в голове самого Путина. Поэтому ближайшие дни, недели – они очень важны. И это странное наступление у Марьинки два дня назад тоже мне кажется не случайным, а попыткой «прощупать» ситуацию в том числе и внутри его собственного окружения. Мне кажется, что все будет зависит от того, насколько Путин единолично контролирует ситуацию.

Потому что безумная эскалация действительно меняет всю повестку дня. Для него возникает другая, тоже очень сложная и безнадежная, но, по крайней мере, какая-то «романтическая», героическая повестка дня: русский вождь бросает вызов англо-саксонскому миру. Это более комфортная для него реальность, чем роль подсудимого, которому редакции «The Financial Times» и «The Wall Street Journal» шлют оскорбительные письма с вопросами: «В каких коррупционных сделках Вы участвовали?».

Но окружению, в том числе ближайшему, совершенно не нужна эскалация.

Она нужна бесноватым маргиналам, кривляющимся в телевизоре – прохановым, дугиным, прилепиным, но совершенно не нужна ивановым, лавровым, ротенбергам, у которых все миллиарды, дочки и внучки на том же Западе. Им это совсем не нужно.

Из верхушки Дзюдохерии это нужно одному Путину, который цепляется за любой шанс остаться у власти пожизненно, ну а уж если политическая смерть неизбежна, то выбирает смерть «романтическую», в которой он унесет за собой и десятки тысяч других жизней. Полномасштабная война приведет к совершенно другим жертвам. Это уже будут не сотни, тысячи, а десятки тысяч солдат и с украинской, и с российской стороны.

Мы переживаем сейчас очень тревожные дни. Промежуточная ситуация не может продолжаться бесконечно. Выбор – эскалация или медленное отступление – Кремль в целом, или Путин, если он пока единолично контролирует всю систему власти, должны принять в самое ближайшее время.

– В последнее время поступают сообщения из российских источников, со ссылкой на ту же Валентину Матвиенко, о том, что Совет Федерации может проголосовать за присоединение Приднестровья. И, учитывая, что Украина заблокировала Приднестровье, эта весть звучит очень тревожно. Как Вы думаете, Россия решится еще и на аннексию Приднестровья?

– Понимаете, снявши голову, по волосам не плачут. Приднестровье это уже тактика. Вопрос стоит иначе: решится ли режим на реальную войну с Украиной, с Молдовой и, фактически, с Западом? А где он решится: на Донбассе, в Молдове, или, может быть, как сейчас предлагают активно российские медиа, нужно бросить отряд спецназа на Одессу, захватить Саакашвили, привезти его в клетке в Москву и там Путин его за одно место повесит – это уже технические детали.

Очень тревожно, конечно, что обсуждается и обострение ситуации вокруг Приднестровья. Это просто лишний раз подчеркивает, что сценарий военной эскалации, несмотря на все его безумие, рассматривается очень серьезно. А то, где они устроят новую провокацию: в Марьинке, в Тирасполе или в Одессе – это уже не принципиально. Сейчас Путину придется решить для себя вопрос: или медленное, очень скучное, тягучее и бесперспективное отступление, или вызов Западу и судьбе и безумная эскалация, в которой, как сказал г-н Проханов, «А вдруг у нас есть какой-то шанс и победить?»

– Как Вы думаете, какова будет реакция Запада, потому что, в принципе, уже начались военные провокации и уже абсолютно понятно, что Минские соглашения сорваны?

– Я сегодня смотрел заседание Совета Безопасности. В который раз Саманта Пауэр «возила мордой об стол» несчастного Чуркина. Но Совет Безопасности ведь ничего не решает. Выступления британского и американского представителей были, впрочем, жесткими и совершенно четко указывали, кого они считают виновником идущей эскалации.

Я не сомневаюсь, что реакция Запада будет очень резкой. Мне кажется, основанием для такого вывода является все то, что говорит и что делает Запад в течение последних двух-трех недель по отношению к Путину и кремлевской власти. Запад предупредил Москву о последствиях военной эскалации в очень недвусмысленных выражениях.

Дело ведь не в симпатиях Запада к Украине или отсутствии таких симпатий. Запад решает сейчас острейшую проблему своей собственной безопасности. Потому что про Украину он ведь может сказать, и он сказал, как Обама и Расмуссен в первый же день конфликта еще год назад: «Украина не член НАТО, поэтому наше военного вмешательство абсолютно исключено». И не будет военного вмешательства. Да в этом и нет необходимости. У Запада достаточно экономических и политических средств, чтобы нанести Путину унизительное поражение.

Они обязательно его нанесут, потому что если они позволят Путину восторжествовать в Молдове, Украине, или где-то еще, то на следующий день его «зеленые человечки» появятся в Прибалтике, на территории страны-члена НАТО. Там уже не удастся уклониться от войны с Россией. Если западные политики предадут Эстонию – члена НАТО, не выполнят свои обязательства по п. 5 Устава НАТО, то, это будет позорный конец НАТО, конец Запада как субъекта мировой политики, уход с мировой арены США как гаранта безопасности Запада. А если они придут на помощь Эстонии, – это война с ядерной державой, во главе которой человек, находящийся в другой реальности и размахивающий ядерным оружием. Это немыслимый выбор. Поэтому, насколько я вижу ситуацию, Запад принял твердое решение не доводить ситуацию до такого выбора, а остановить Путина здесь и сейчас в Украине с максимальным использованием набора экономических и политических средств, но «without boots on the ground».

– То, о чем Вы говорите, о «повышении градуса», о том, что Путин стоит перед выбором: война или медленное отступление… Ведь это было понятно с самого начала. Вся крымская кампания – это попытка «замылить» российскому обществу глаза, скрывая неудачную экономическую политику режима Путина. И на сегодняшний момент любые санкции медленно душат российскую экономику. Мы понимаем, что сегодня он повышает градус, повышает ставки, для того, чтобы санкции были отменены. С другой стороны, чем больше он напирает и идет вперед, тем быстрее эти санкции давят на Россию, тем они становятся более суровыми, более экономически болезненными. Мне кажется, что здесь есть какой-то цивилизационный конфликт, невозможность диалога в принципе. Потому что Владимир Путин не понимает такой схемы, где сотрудничество предполагает снижение санкций и возможность как-то стабилизировать обстановку в своей стране. А Запад не понимает, что Владимир Путин не остановится, что он будет идти вперед и будет идти до конца, которого он сам, кстати, не знает.

– Нет, Запад уже все понял про Путина. Запад и демократии вообще очень медленно разворачиваются. И в 30-х годах было также по отношению к Гитлеру. Я даже был несколько удивлен реакцией Запада на «лукьяновское» предложение Москвы о «мирном сосуществовании» и замораживании конфликта. Я предполагал, что Запад, возможно, будет соблазнен этой возможностью уйти от ответственности. Ведь понимаете, если бы Запад на это согласился, он мог бы для успокоения своей собственной совести сказать: «Ну, мы же добились важного результата. Агрессия остановлена, Путин дальше не пойдет. Ну, там потеряна часть Донбасса, Крым… Ну, замороженный конфликт. Но ведь в мире есть десятки замороженных конфликтов».

Нет, Запад не пошел на эту сделку. Он не стал торговаться с Путиным по поводу того, что тому будет заплачено за отказ от дальнейшей агрессии. Ему четко сказали, что за дальнейшую агрессию Он будет платить, и очень много. Это сопровождалось усилением личного давления на него до такой степени, которая даже позволяет вспомнить термин, который Запад старался избегать в отношении Путина – «regime change».

Возьмите риторику последних дней. Все влиятельные западные лидеры говорят в один голос. Очевидно, что они обсуждали путинский вопрос и пришли к некоему общему знаменателю. Так, канадский премьер-министр сказал: «Пока Путин в Кремле – никакого места для России в Большой Восьмерке не будет». Правда, шредеровский «выкормыш» Штайнмайер – министр иностранных дел Германии, попробовал что-то пискнуть о том, что «вообще-то Россия нам нужна для того, чтобы решать какие-то вопросы в Иране, Сирии». Но тут же Меркель резко его одернула.

Для Запада наступил своеобразный «момент истины». И эта ситуация для Путина совершенно непривычная. Его игра с ядерным шантажом в политический покер лопнула. Целый год все эти тренины, лукьяновы, карагановы на всяких «неформальных беседах» с американскими политологами задушевно тем нашептывали : «Ну поймите, ведь, Украина для нас важнее, чем для вас. Поэтому мы будем повышать ставки вплоть до использования ядерного оружия. Вы все равно дрогнете и отступите». Запад не дрогнул, не отступил и будет противостоять Путину очень жестко. Поэтому это новая и очень неприятная для него ситуация.

– Но ведь эта ситуация говорит о том, что режим Путина не так крепок, как ему кажется. Потому что Запад перестал быть осторожным и стал давить, и давить очень сильно. Есть предпосылки предполагать, что Путин скоро закончит свое правление?

– Он уже потерпел политическое поражение. Я еще раз повторю. У него есть два варианта: вариант медленного отступления и вариант безумной эскалации. И оба приводят его к политическому краху. Вариант эскалации приведет к концу путинского режима гораздо быстрее. Но он влечет за собой огромные потери человеческих жизней. Уходя в небытие, Фараон воздвигнет в память о себе огромную пирамиду из человеческих трупов.

Остается надеяться на путинское окружение, которое сможет его удержать от этого безумного шага.

Давайте делать добро из зла, потому что его просто больше не из чего делать в путинской России.

Беседу провела Лариса Волошина

Андрей Пионтковский

espreso.tv