В мае 2012 года Владимир Путин вернулся в Кремль в крайне невротизированном состоянии. Основных источников невроза было два:
начавшаяся в 2010 году (условно) перестройка-2, породившая массовые мирные акции протеста на Болотной площади и проспекте Сахарова (в Москве) и вынудившая Кремль в конце 2011 года пойти на шаги в направлении пусть и ограниченной, но либерализации политической сферы (упрощение регистрации партий, возврат к почти прямым выборам руководителей регионов и т. п.);
«арабская весна» 2010–2011 года, показавшая Путину, что авторитарные коррумпированные режимы наших времен, еще недавно казавшиеся незыблемыми, вполне уязвимы для элитно-народных восстаний, подогреваемых извне; кадры с ливийским диктатором Муаммаром Каддафи, которого бывшие верноподданные изнасиловали черенком от лопаты, судя по всему, произвели на второго президента РФ неизгладимое впечатление.
Соответственно, г-ну Путину было важно уничтожить в зародыше любые интенции к воплощению аналогичного сценария на российской почве. Что он и сделал, полностью выхолостив «медведевские» новации в сфере политических реформ, введя в действие законодательство об «иностранных агентах» и т. п. Последним криком «перестроечного» ястреба стали досрочные выборы мэра Москвы-2013, на которых допущенный до них и отпущенный ради того из тюрьмы Алексей Навальный получил более 27% голосов. (Апокриф гласит, что сам В. Путин был против такого сценария, но его уговорил мэр Москвы С. Собянин, несправедливо полагавший, что относительно успешное участие г-на Навального легитимирует и победителя выборов — самого мэра. После первого тура, едва не обернувшегося вторым, президент вроде бы не без злорадства напомнил мэру, что на такой риск с нервотрепкой идти не следовало.)
Правда, к концу 2013 года, выйдя из невротизированного состояния и ввиду грядущей Олимпиады в Сочи, ВВП несколько смягчил свое сердце. По его неформальной инициативе Госдума объявила амнистию, в рамках которой на свободу вышли многие политзаключенные: большинство узников «болотного дела», участницы группы Pussy Riot, активисты Greenpeace (напавшие на морскую платформу «Газпрома» «Приразломная») и т. п. Под новый, 2014 год Путин даже Михаила Ходорковского помиловал, чего мало кто ожидал. Тогда же поползли слухи, что в начале 2014 года возникнет некий Путин новейшей формации — подлинный системный либерал.
Но далее имела место череда событий, вновь невротизировавшая лидера:
мировые лидеры де-факто подвергли обструкции зимние ОИ-2014 в Сочи;
вертолет президента в Сочи совершил вынужденную посадку из-за некоей технической неисправности; некоторые представители спецслужб трактовали это в контексте возможной попытки покушения на жизнь лидера;
22–23 февраля на Украине произошла новая революция, которую Путин, конечно же, трактовал как американский заговор против России и против него лично.
Так «системная либерализация» Путина (если, конечно, она вообще предполагалась) завершилась, толком не начавшись.
После аннексии Крыма (март 2014 года) во внутренней политике идет дальнейшее «закручивание гаек». Государственная пропаганда, принимающая все более тотально-истероидный характер, объясняет все действия Кремля необходимостью спасения России от внешней агрессии с последующим расчленением (типа по ливийскому сценарию). Системная оппозиция утратила последние признаки самостоятельности, несистемная превратилась в постоянный объект гонений с использованием силовых структур.
Однако это не значит, что в стране прекратилась борьба за власть. Напротив, весной 2015 года мы зафиксировали обострение (классическое весеннее обострение) подобной борьбы.
Борьба за власть идет между различными группами/группировками/субъектами влияния в правящих элитах, т. е. среди лиц, которые, согласно десизионному определению элиты, имеют отношение к принятию важных и важнейших решений. При этом надо отметить, что Владимир Путин концентрирует в своих руках практически 100% полномочий в сферах международной и военной политики. Однако во внутренней и экономической политике он контролирует далеко не все процессы, хотя бы в силу того, что эти блоки/группы вопросов находятся вне зоны его приоритетного внимания. (Внешняя политика нравится ему больше внутренней, большие игры с США и Евросоюзом, иными центрами силы куда интереснее, чем, скажем, проблема отмены электричек в ряде регионов.) Потому многие группы влияния пытаются решать те или иные существенные вопросы на горизонтальном уровне, с использованием своих собственных экономических, административных, информационных ресурсов. Здесь следует отметить/добавить, что из-за западных санкций, введенных в ответ на новейшую миролюбивую внешнюю политику президента Путина, сокращается ресурсная база к «разделу» и освоению внутри РФ, что неизбежно ведет к интенсификации конфликтов за те или иные активы/ресурсы.
Дальше попытаемся кратко описать и проанализировать основные сюжеты и эпизоды этой самой обостряющейся борьбы за власть.
Дмитрий Медведев и пост председателя правительства РФ
Согласно фундаментальным договоренностям между В. Путиным и Д. Медведевым, достигнутым в преддверии приснопамятной «рокировки» 24 сентября 2011 года, последний остается на посту премьера весь президентский срок первого — до весны 2018-го. После чего, не исключено, вновь будет баллотироваться на высший государственный пост. (Если, конечно, угроза американского вторжения с ядерным черенком от лопаты наперевес к тому моменту будет деактуализирована. Если же нет — только Путин спасет Россию от нависающего уничтожения, это ясно).
Г-н Медведев весьма искусно играет роль шута, понимая, что только нарочитая демонстрация собственной слабости на фоне демонстративного невмешательства во многие ключевые конфликты гарантирует ему возможность «досидеть» до 2018-го, а может, и «пересидеть» босса. Статус премьера как единственного политического сына президента подчеркивается важными элементами ритуала. Так, глава правительства — единственный федеральный чиновник первого эшелона, кто перемещается из своей загородной резиденции на работу (Белый дом, Москва) не по земле, но по воздуху — кортежем из трех вертолетов, что по размаху и престижу сопоставимо только со схемой транспортировки самого президента страны.
Тем не менее ряд фигур и групп влияния рассчитывают добиться смены премьера уже в близком будущем — возможно, до конца текущего года. Основные общие аргументы этих субъектов сводятся в основном к тому, что федеральное правительство явным образом не справляется с управлением экономикой в условиях кризиса и санкций, а Д. Медведев уклоняется от принятия сущностных и существенных решений, не располагая даже среднесрочной стратегией поведения (действий) в экономике и социальной сфере (и, в его аппаратной ситуации, правильно делает. — Прим. авт.).
Среди фигур, продвигающих идею о целесообразности смены кабинета министров, выделяется, например, руководитель администрации президента РФ Сергей Иванов, который был неуспешным конкурентом г-на Медведева в борьбе за позицию преемника В. Путина в 2007 году. В числе возможных преемников премьера называются самые разные люди — от первого зампреда правительства Игоря Шувалова до спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко и помощника президента РФ Андрея Белоусова. Все они настроены к г-ну Медведеву и его деятельности на посту премьер-министра весьма критически (невзирая, в ряде случаев, даже на формальную субординацию). При этом возникают утечки информации, что г-н Медведев будет переброшен на позицию председателя Совета Федерации, а его верный соратник-оруженосец Аркадий Дворкович станет первым вице-спикером верхней палаты российского парламента. Эта версия, достоверность которой мы пока оценить в полной мере не беремся, соответствует конструкции рокировки «Медведев — Матвиенко» (т. е. переходу спикера СФ ФС РФ на премьерский пост).
Тем временем политико-аппаратные симпатизанты Д. Медведева действительно склонны надеяться на его возвращение в Кремль в 2018 году — или раньше, если с В. Путиным «что-то случится». Ведь циркуляция слухов о «дворцовом перевороте» возобновляется с завидной периодичностью. «Исчезновение» президента РФ — г-н Путин отсутствовал в публичном пространстве целых десять дней в марте 2015 года — многими трактовалось в контексте его проблем со здоровьем. Возникла даже версия о попытке покушения: якобы президент мог быть отравлен неким ядовитым напитком (банальным чаем). Впрочем, впоследствии базовой стала теория о необходимости прохождения г-ном Путиным, весьма внимательно относящимся к своей внешности, очередного сеанса пластики [первого] лица.
Тем не менее фабула потенциального «дворцового переворота» по сценарию 1801 года, вероятность осуществления которого нам не известна и не может быть известна, остается важным предметом неофициального обсуждения в политических и околополитических кругах современной России.
Конфликт вокруг внутриполитического блока Администрации президента РФ
Здесь ключевыми субъектами выступают: действующий первый заместитель руководителя Администрации президента РФ Вячеслав Володин, занявший этот пост в декабре 2011 года, и его предшественник, помощник президента Владислав Сурков, стремящийся вернуться в сферу внутренней политики, куратором коей он выступал в 2000–2011 годах.
Г-н Сурков хочет капитализировать свои успехи на украинском направлении кремлевской политики, чем он занимался с весны 2014-го. Его заслугой считаются так называемые Минские соглашения об урегулировании на юго-востоке Украины (которые, впрочем, далеко не все в российской власти считают существенно удачными). Кроме того, амбиции В. Суркова поддерживают такие влиятельные фигуры, как:
все тот же Сергей Иванов, недолюбливающий Вячеслава Володина, как своего бывшего (рубеж 2011/12 годов) конкурента в схватке за пост шефа кремлевской администрации;
глава Чечни Рамзан Кадыров, не без содействия которого г-н Сурков, уволенный из федерального правительства в мае 2013 года, занял кабинет в Кремле в сентябре того же года (В. Сурков, напомним, нередко позиционирует себя как этнический чеченец).
Аргументы же в пользу сохранения В. Володина на его нынешнем посту в основном таковы:
в сложившейся ситуации политтехнологическая машина Кремля, выстроенная при Володине, оказалась эффективнее сурковской; она полностью нейтрализовала оппозицию, выйдя из присущего прежним временам перманентного торга с нею (как правило, за несуществующие политические активы);
В. Сурков вкладывал значительные ресурсы в агрессивный пиар самого себя как не просто крупнейшего политического менеджера России, но и ведущего интеллектуала Вселенной; мы помним его программные статьи о Хоане Миро и Хорхе Луисе Борхесе, справедливо приписываемый ему роман «Околоноля» (издан под псевдонимом «Натан Дубовицкий»), в обсуждении которого призваны были участвовать десятки видных представителей творческой и нетворческой сред; тексты типа «Национализация будущего» и т. п.; В. Володин ничем подобным не занимается — он просто позиционируется как верный оруженосец В. Путина;
на стороне В. Володина — ряд губернаторов и чиновников иных уровней, получивших свои посты в период его пребывания куратором российской внутренней политики.
Тем не менее по сей день из лагеря системных либералов звучат оценки, согласно которым в преддверии следующих президентских выборов Владимиру Путину потребуется максимальная консолидация вокруг него всех слоев и групп многонационального народа РФ, а не только классического «путинского большинства», составляющего на сегодня, по базовым социологическим данным, свыше 80% населения страны. Исходя из этих оценок, в окружении президента должны появиться функционеры, способные хотя бы отчасти «продать» Путина его традиционным критикам и даже ненавистникам, в первую очередь, из деловой, культурной и научной сред. В связи с этим вновь всплывают слухи о вероятном возвращении В. Суркова в область внутренней политики.
Не в последнюю очередь это будет зависеть от прочности позиций С. Иванова. Который, по некоторым данным, может вскоре перейти на должность директора Службы внешней разведки (СВР) РФ — вместо ее нынешнего главы Михаила Фрадкова. Если шеф кремлевской администрации сменится, интрига примет иные формы. Как в отношении внутриполитического блока Кремля, так и (см. выше) федерального правительства.
С.Белковский