Канцлер Германии изменила курс в отношении Евросоюза. Ради сохранения его структур она готова теперь поддерживать давнюю и далеко не бесспорную концепцию. Какова ее суть?
Идея сама по себе вовсе не нова, однако до сих пор Ангелу Меркель (Angela Merkel) к ее сторонникам не причисляли. И вот на пресс-конференции по итогам саммита ЕС на Мальте в пятницу, 3 февраля, канцлер Германии вдруг впервые высказала ее вслух: «История последних лет показала, что в ЕС и дальше будут существовать различные скорости, что не все непременно будут участвовать в тех или иных интеграционных шагах».
Ангела Меркель сделала свой выбор
На той, начавшейся с большим опозданием вечерней пресс-конференции, журналистов оказалось не так уж много, а потому европейская пресса не уделила должного внимания прозвучавшим словам. Но уже во вторник, 7 февраля, Ангела Меркель во время визита в Варшаву вновь заговорила о «Европе двух скоростей», и польский премьер Беата Шидло не стала ей возражать, хотя Польша до сих пор отрицательно относилась к этой концепции.
В тот момент стало окончательно ясно: Ангела Меркель сделала свой выбор. Она прониклась убеждением, что выводить Евросоюз из нынешнего кризиса следует именно этим путем, и теперь будет идти по нему со столь свойственной ей спокойной решительностью. «Отнеситесь к этому серьезно», — посоветовал корреспонденту DW в Брюсселе один дипломат, комментируя смену курса германского канцлера.
Уже сейчас с большой долей уверенности можно утверждать, что идея «Европы двух скоростей» станет частью той более общей концепции развития Евросоюза, которую 27 странам предстоит выработать на период после выхода Великобритании из ЕС (Brexit). Эта концепция, в частности, будет обсуждаться 25 марта 2017 года на саммите в итальянской столице, посвященном 60-летию Римских договоров. Они положили начало Европейскому экономическому сообществу (ЕЭС), которое затем переросло в сегодняшний Европейский Союз.
Больше свободы, но и опасность дезинтеграции
С одной стороны, идея «Европы двух скоростей» привлекательна тем, что предоставляет каждому члену ЕС свободу в зависимости от собственных приоритетов и внутриполитических реалий присоединяться или не присоединяться к тем или иным интеграционным шагам.
С другой стороны, она таит в себе опасность дезинтеграции ЕС, а потому многим явно не по душе. Например, министру иностранных дел Латвии Эдгарcу Ринкевичу. «Еще пару лет назад я бы счел эту идею очень плохой, — признался он в беседе с DW, — но вы же видите, с какими вызовами мы теперь столкнулись».
Впрочем, различные скорости интеграционных процессов в Евросоюзе наблюдаются на протяжении вот уже нескольких десятилетий. Не все члены ЕС, к примеру, приняли участие в валютном союзе (еврозона), в режиме свободного перемещения без пограничного контроля (Шенгенская зона) или в социальном протоколе Маастрихтского договора.
Поэтому вполне можно себе представить, что и в перспективе ЕС будет иметь некое ядро (страны еврозоны или, предположим, страны-основательницы ЕЭС) и некую периферию.
Но именно это и вызывает беспокойство критиков: они опасаются разрыхления Евросоюза, растущего отчуждения между его членами, ведь связи между ними будут все более слабыми. «В какой-то момент мы окажемся в ситуации, когда решения некоего ядра государств станут несовместимыми с позициями остальных стран», — предупреждает Эдгарc Ринкевич.
Вот и встает вопрос: не откажется ли Евросоюз от своей сути, если примет концепцию различных скоростей? Ведь уже сейчас складывается впечатление, что многие политики ЕС, столкнувшись с такими вызовами, как Brexit, агрессивный протекционизм Дональда Трампа, долговой кризис и кризис с беженцами, заняты главным образом тем, что пытаются хоть как-то сохранить формальное единство ЕС, пусть даже при этом выхолащиваются его идеалы и ценности.
Не утратит ли Евросоюз свою суть?
Из-за всех этих кризисов Евросоюз утратил свой «стратегический фокус», сокрушается Таня Файон, социал-демократический депутат Европарламента от Словении. Она опасается, что в «Европе двух скоростей» ее маленькая страна окажется задвинутой на задний план, ведь она не сможет ничего противопоставить национальным интересам крупных членов ЕС или их группировкам.
«Изначально ведь идея состояла в том, что все мы — равноценные партнеры и все вместе выигрываем от общих политических решений», — напомнила она в беседе с DW. Ради чего тогда вообще нужен Евросоюз, задается вопросом евродепутат от Словении, если на смену всеобщей взаимной солидарности его членов придет принцип самообслуживания, когда каждый берет от ЕС только то, что ему нужно?
«Мы оказались в беспрецедентной ситуации», — убежден министр иностранных дел Латвии Эдгарc Ринкевич: впервые встал вопрос о необходимости спасать сам проект под названием «Евросоюз». Причем спасать надо, прежде всего, единое экономическое пространство и единую валюту. Ведь уже не за горами следующий долговой кризис в Греции, а после прихода к власти Дональда Трампа того и гляди разразится торговая война с США.
В этой беспрецедентной ситуации Ангела Меркель, судя по всему, и решила сосредоточиться на том, чтобы хотя бы сохранить костяк ЕС — в надежде, что он продержится до лучших времен, когда идея единой Европы вернет себе былую привлекательность и когда этот костяк вновь начнет обрастать мясом и мускулами. Вполне может быть, что ставка на концепцию «Европы двух скоростей» — это последняя попытка германского канцлера предотвратить распад Евросоюза.