Основная причина — объемные взаимные иски Нафтогаза и Газпрома. Причем традиционно дурачье из Газпрома подает иск, проигрывает его и еще остается конкретно должна.
Итак — даже если Кремль достроит Северный Поток-2, он будет простаивать минимум до середины 2021 года. К тому же есть вероятность удержания в аресте всех активов СП-2 до уплаты всех долгов Украине.
Поэтому сейчас в Газпроме панические атаки и попытки «взять на понт», чо-то там обнулить и т.д..
Нет ребятки — вы еще висите Украине около 18+3 млрд долларов, а включая проценты суммарно 22млрд уже примерно.
К 2021 это будет уже где-то около 24 млрд.
С учетом того, что долю газпрома постепенно убивает сжиженный газ, Газпром после 2021 года банкрот и все долги лягут на плечи бюджета РФ. Ну а там… примерно понимаем,что будет с экономикой Анчурии.
Именно поэтому Путину было крайне важно снести власть Порошенко до середины 2019 года. При той консолидированной позиции Украины и ее партнеров на начало 2019 года, Россия оказалась бы в жесточайшем экономическом кризисе уже в течении года-двух. Это был бы аналог 1991 года с распадом и дальнейшей неуважухой ))
Но тут на сцену вышли Зелибобики …
А вот что пишет Юрий Витренко, в деталях о событиях (хронология и лексика сохранены и очень много интересного):
Аргументация иска Нафтогаза в Стокгольмский арбитраж о компенсации почти $ 12 млрд убытков, которые понес Нафтогаз-за невыполнения Газпромом своих обязательств по пересмотру транзитных тарифов.
Напомню, что это Газпром «напал» на Нафтогаз, и поэтому мы защищаемся. Еще 18 апреля 2018 Газпром обратился в Стокгольмский арбитраж с требованием о начале арбитража.
То есть и здесь мы фактически защищаемся и требуем компенсировать ущерб, нанесенный действиями Газпрома.
25 февраля был утвержден процессуальный график.
В соответствии с этим графиком Газпром подал «Заявление о исковых требованиях» 14 июля 2019.
Сейчас наступила наша очередь подать «Заявление о защите и встречные исковые требования».
Количество страниц только основного текста нашего Заявления превышает 500. К нему прилагаются 3 отчета международных экспертов, которые были специально для этого разработаны. Также прилагаются показания свидетелей и куча других приложений.
В 2014-2018 годах мы уже прошли этот путь с Газпромом. Газпром «напал» на нас с многомиллиардными исками. Мы успешно защитились и выиграли по встречным искам.
В качестве компенсации наших убытков по решению предыдущего Стокгольмского арбитража мы уже фактически получили газ стоимостью более $ 2 млрд, который был поставлен Газпромом в Украину и средства от реализации которого фактически уплаченных в госбюджет в качестве налогов и дивидендов Нафтогаза.
Газпром еще остается нам должен $ 3 млрд. В 2021 мы рассчитываем на принятие решения по новому арбтиражу.
Кто-то говорит вам, что нужно судиться с Газпромом?
А что тогда нужно было делать в 2014 году, когда начались суды?
Платить за газ по $ 485 за тысячу кубов, как того хотел Газпром? Напомню, через арбитраж мы снизили цену за тот период до $ 352 за тысячу кубов.
Заплатить $ 18500000000 по положению контракта о «бери или плати», и затем каждый последующий год платить больше $ 10 млрд? Напомню, общая сумма по этому положению контракта до конца 2019 превысила бы $ 80 млрд. В арбитраже мы ее обнулили.
Что в такой ситуации делать, если не судиться? Договариваться с Газпром?
Председатель правления Нафтогаза Андрей Коболев попробовал. Он встретился с председателем правления Газпрома Алексеем Миллером. Безуспешно. Насколько я понимаю, разные группы влияния также активно общались с российской стороной на эти темы, в частности Юрий Бойко (РосУкрЭнерго-2?).
Кто еще должен договариваться с Газпромом? Особенно учитывая, что Россия к тому времени уже аннексировала Крым и начала активные военные действия на Донбассе?
Договариваться нужно было с Путиным? И на что соглашаться?
Но Газпром даже и тогда бы вряд ли простил долги за газ. Поскольку Газпром еще ни разу долги Нафтогаза не списывал.
Поэтому и начали судиться. Кстати, формально в арбитраж первым подал Газпром.
Может нам не нужно было выигрывать у Газпрома?
Отдать им $ 4 млрд за отобранный газ и еще $ 80 млрд по положению «бери или плати»? А где взять деньги на это?
Не платить Газпрому?
Так Газпром бы в качестве взыскания долга удерживал плату за транзит. То есть большую часть 2018 и весь 2019 мы бы работали без доходов от транзита.
В Украине было бы экономическое падение вместо роста.
После 2020 года мы бы тоже или осуществляли транзит бесплатно в течение десятков лет. Или … Снова же, вы можете себе представить какие бы политические уступки требовались?
А сейчас по решению Стокгольмского арбитража Газпром нам должен $ 3 млрд. Кстати, из-за того, что Газпром не выполнял свои контрактные обязательства.
И мы спокойно, конструктивно и взвешенно, напоминаем нашим контрагентам, что Стокгольмский арбитраж в нашем контракте с Газпромом определен как единственный механизм разрешения споров. В контракте также указано, что его решения являются окончательными и обязательными для исполнения.
Давайте решать спорные вопросы цивилизованным способом.
Не имеет ничего абсурдного в том, что одна сторона контракта хочет, чтобы другая сторона выполняла свои контрактные обязательства, подтвержденные международным арбитражем, который был избран сторонами специально для этой цели.
Теперь относительно наших исковых требований в новом арбитраже.
Первое и самое главное, мы требуем пересмотра транзитного тарифа.
Наше право требовать пересмотр тарифа предусмотрено в самом контракте. Черным по белому. Пункт 8.7 транзитного контракта.
Предыдущий арбитраж не рассматривал вопрос пересмотра тарифа по существу. Он лишь признал, что запрос на пересмотр тарифа, который Нафтогаз отправил Газпрому летом 2009 года не отвечал формальным требованиям, и поэтому он не может рассматривать этот вопрос по существу.
Прочитав об этом в решении арбитража от 28 февраля 2018 года, мы подготовили новый запрос о пересмотре тарифа, который бы удовлетворял всем формальностям (нужно было экономическое обоснование, расчеты и т.п.) и отправили его в Газпром 13 марта 2018.
Именно с этой даты и до окончания контракта (1 января 2020 года) мы и требуем пересмотреть транзитный тариф.
В соответствии с процедурой, предусмотренной контрактом, мы провели двусторонние переговоры с Газпромом по этому вопросу, без особого успеха. И поэтому теперь этот вопрос должен решать Стокгольмский арбитраж.
Опять же, такой механизм разрешения споров определяли стороны, Нафтогаз и Газпром, когда подписали контракты в 2009 году.
Пересмотр транзитного тарифа похож на пересмотр цены на газ, который провел предыдущий арбитраж. Его так же требовал Нафтогаз, а Газпром так же на него не соглашался. И поэтому решать имел арбитражный суд. Он решил в нашу пользу и пересмотрел цену на газ.
Ситуация была еще похожа тем, что мы требовали не просто снижение цены на газ, а и изменения порядка формирования (формулы) цены — вместо индексации к нефтепродуктам мы требовали индексации к ценам на хабах.
Мы аргументировали это тем, что по сравнению с 2009 годом, когда подписывался контракт, на европейском рынке изменился порядок формирования цен. У нас в контракте есть ссылки на европейский рынок и поэтому мы хотим, чтобы у нас тоже был новый порядок формирования цены, который бы отвечал рыночной практике.
Международный арбитраж согласился с нашими доводами и изменил порядок формирования цены.
В новом арбитраже мы похожим образом указываем на то, что по сравнению с 2009 годом произошли существенные изменения в порядке формирования транзитных тарифов (ставки платы за транзит).
Кроме того, наш транзитный тариф пока не соответствует уровню транзитных тарифов на европейском рынке.
На графике показаны европейские транзитные тарифы, если сделать релевантные корректировки для корректного сравнения с украинским транзитным тарифом — то есть все тарифы приведены в равных условиях по основным факторам, которые влияют на экономическую обоснованность тарифа (загруженность мощностей, расстояние, диаметр), поскольку стороны договаривались именно о Экономически обоснованных тарифах.
Отмечу, что если никакие корректировки не проводить (ни на среднее расстояние, ни на загруженность, ни на диаметр трубы), то есть просто сравнивать опубликованы номинальные ставки платы за транспортировку (транзит) газа через европейские страны с тарифом, который рассчитан по формуле в нашем транзитном Контракте (на 100 км), то разница будет еще больше.
Но мы не оппортунисты, мы предлагаем проводить такое сравнение корректно, то есть со всеми уместными корректировками.
Как мы расчитали новый тариф? Во-первых, мы понимаем, что было бы логично, если бы порядок его формирования отвечал современным европейским нормам. Как я отметил выше, похожая ситуация у нас была в арбитраже по контракту на поставку газа, и арбитраж согласился с таким принципом.
Это означает, что тариф не должен быть рассчитан как среднее значение тарифов других операторов (так называемый deterministic benchmarking или pure yardstick).
Такой подход иногда раньше применялся в Европе, но пока он не отвечает ни законодательным требованиям, ни практике. Применение такого подхода возможно и дало бы нам даже лучший вариант, но это все равно было бы неправильно, учитывая рыночную практику.
В соответствии с условиями формирования тарифов на европейском рынке, в том числе законодательно определенных условий, тариф должен отражать реальные затраты оператора, если эти расходы соответствуют расходам эффективного оператора с похожей структурой. И считать сравнение с тарифами других операторов тогда, когда это является обоснованным.
Мы рассчитали такой тариф вместе с авторитетными независимыми экспертами. Он определяется для каждой точки входа и выхода из украинской ГТС (так предусматривают европейские нормы). Но поскольку Газпром отказался применять новые тарифы, то сейчас логично говорить уже о компенсации за то, что пересмотренный тариф не был применен.
Фактически речь идет о разнице между тем, что мы получили за транзит, и должны получить по пересмотренным тарифам.
Такая разница составляет $ 11800000000 (плюс проценты). Именно такую сумму мы и требуем в качестве компенсации.
Замечу два момента.
Во-первых, мы даже не требуем полного покрытия своих расходов. Мы применяем так называемый коэффициент оптимизации при определении «базы активов».
То есть эксперты анализировали, какая база активов была бы оптимальной для гипотетического «эффективного оператора». Соответственно это снижает так называемые расходы DORC (оптимизированные расходы на восстановление с учетом износа).
Если бы мы не применяли этот коэффициент, а просто бы покрывали все наши расходы, то сумма компенсации была бы на $ 1500000000 больше.
Все остальные расходы у нас у не выше (обычно существенно ниже), чем у гипотетического «эффективного оператора» (удельные расходы сравниваются с европейскими операторами).
Во-вторых, существенной составляющей наших расходов, включаемых в расчет транзитного тарифа являются расходы на так называемую «ускоренную амортизацию» и «обесценивание» (impairment costs; в нашем случае они по сути не отличаются от амортизационных расходов).
Стандартные подходы практически во всем мире предусматривают амортизацию основных средств (газотранспортной системы) в течение ожидаемого срока ее использования.
Сейчас у нас нет достаточных оснований ожидать использования украинской газотранспортной системы для транзита по окончании текущего транзитного контракта 1 января 2020.
Соответственно, мы обязаны начислять амортизационные расходы и расходы на обесценение в соответствии с ожиданиями прекращения транзита.
Если упрощенно, то актив, который мог бы служить 30 лет, мы имеем амортизировать за 2 года, так как потом он не будет использоваться.
Причем мы обязаны относить эти затраты на период, пока газотранспортная система еще используются для транзита, то есть на период действия текущего договора.
Как вы сами прекрасно понимаете, использования украинской газотранспортной системы для транзита сейчас в руках самого Газпрома.
Сейчас от него самого зависит, будет ли он использовать ее для транзита своего газа? Будет ли он продавать свой газ европейским компаниям на границе Россия-Украина, чтобы потом эти компании уже сами заказывали транзит в Европу? Или разблокирует Газпром украинский транзит для независимых экспортеров газа из России и Средней Азии?
Таким образом, включение таких расходов в наш транзитный тариф как обоснованным с точки зрения современных условиях формирования тарифов на европейском рынке, так и справедливым по отношению к Газпрому.
Кроме того, решение арбитража ожидается в 2021 году. Если к этому времени станет ясно, что Украина сохранила доходы от транзита примерно на текущем уровне, то мы не сможем включать в расчет компенсации затраты на ускоренную амортизацию и обесценение.
То есть, опять же, это в руках Газпрома.
И еще. И Газпром, и Путин перед подписанием контрактов в 2009 году говорили о переходе на рыночные и экономически обоснованные тарифы.
И ссылки на европейский рынок в контракт включил сам Газпром. Ну это же не вина Украины, что условия формирования транзитных тарифов на европейском рынке предусматривают именно такие подходы, которые мы используем для пересмотра тарифов.
Как говорит русская поговорка «назвался груздем, полезай в кузовок» …
Другие наши основные требования (упрощенно):
А) $ 213 млн (плюс проценты) компенсации за нарушение Газпромом обязательств поставлять газ по контракту на поставку газа в период — марте 2018 года по сентябрь 2019 (последующие месяцы можем добавить позже).
Газпром имел обязательства задать нам 4 млрд куб м газа в 2018 году и 5 млрд куб м газа в 2019.
Но Газпром не выполнил это обязательство. Соответственно мы требуем компенсации за периоды, когда мы покупали газ дороже на европейском рынке (то есть компенсировать разницу между контрактной ценой и фактической ценой закупки).
Б) $ 202 млн (плюс проценты) компенсации за нарушение Газпромом обязательств подавать газ для транзита не менее 110 млрд куб м в год по контракту на транзит газа в период с 1 января по 12 марта 2018 (потом должен действовать компенсация за пересмотр тарифа ).
В) $ 33 млн (плюс проценты) компенсации за несоблюдение Газпромом обязательств отбирать газ на точках выхода из украинской ГТС в пределах, предусмотренных контрактом.
Г) Декларация о поставках газа на неподконтрольные территории, которые Газпром будто продолжает проводить. Мы просим арбитраж в частности присудить Газпрому подписать технические и коммерческие акты (приема-передачи), которые представил Нафтогаз, без этих поставок, за весь период, когда такие акты не были подписаны Газпромом.