25 лет назад не стало всеми любимого актера
Ну, а в кино Крамаров впервые попал совершенно случайно: на улице глазел на съемки какого-то фильма, где по сюжету автомобиль сбивал женщину. Режиссер выцепил его взглядом из толпы и попросил изобразить испуг. За съемки десятисекундного эпизода Крамарову заплатили три рубля, а еще сказали, что у него «отличная фактура». Он и заинтересовался актерской игрой, и в итоге поступил в студию при Центральном доме работников искусств.
Впрочем, впоследствии и зрители видели в нем того дурачка, которого он раз за разом виртуозно изображал на экране — хоть в «Неуловимых мстителях», хоть в «Иване Васильевиче», хоть в «Мимино», хоть в «Не может быть!» Это не мешало оглушительной народной любви: с одной стороны, перед Крамаровым открывались все двери, с другой — он не мог спокойно пройти по улице. Говорят, однажды он решил купить иномарку, отправился к человеку, распределявшему автомобили, оставшиеся от иностранных дипломатов — и моментально получил белый «фольксваген»: чиновник заулыбался и сам предложил ему любую машину на выбор.
«ЧЕГО В ТЕБЕ ЕВРЕЙСКОГО?»
Как рассказывает автор самой известной книги о Крамарове Варлен Стронгин, по паспорту Крамаров числился русским, несмотря на то, что его мать и отец были евреями. Когда он в 16 лет получал документ, паспортистка заявила: «Ты — типично русский парень. Я оставила свободным место для твоей национальности… Ты ничем не отличаешься от наших ребят из Рязани. Чего в тебе еврейского?» И вписала в «пятую графу» национальность, которая, по ее мнению, оградила 16-летнего Крамарова от всех проблем с антисемитизмом.
Впоследствии Крамаров регулярно посещал синагогу и соблюдал шаббат — то есть не работал в субботу, когда, по иудейскому вероучению, работать запрещено (из-за этого он запросто мог отказаться от огромных гонораров, которые сулили за выступление в выходные). Как-то в Тамбове он по этой причине задержал субботний концерт на полтора часа — вместе с залом, полным зрителей, ждал заката. С заходом солнца шаббат заканчивается, и можно работать снова.
Религиозность Крамарова стала одной из причин, по которой на него стали нехорошо посматривать киночиновники. Кроме того, по словам Стронгина, у него возникли большие проблемы из-за того, что его невзлюбили два знаменитых актера — Борис Андреев и Владимир Дружников: на различных заседаниях они его резко критиковали. Рассказывают, что образ «придурка», который с таким блеском воплощал Крамаров, начал казаться руководству пародией на советского человека. К тому же его дядя эмигрировал в Израиль — а «родственники за границей», да еще и в стране победившего сионизма, в глазах советских чиновников никого не красили…
В общем, Крамарова практически перестали снимать. За три последних года, прожитых в СССР, он провел перед камерой всего 12 дней. Он решил уехать из страны — по еврейской линии, к дяде (на самом деле его манил не Израиль, а Америка, но выехать можно было только так). Его упорно не выпускали, и в конце концов он написал письмо лично Рейгану. Непонятно, дошло ли оно до президента США, но по «вражеским голосам» его неоднократно зачитывали. И Крамарова отпустили. Своих друзей он попросил не приезжать в «Шереметьево-2» на проводы — опасался, что их увидят кагэбисты и «возьмут на заметку».
ОБРАЗ ПРОДАВЦА СОСИСОК
«В фильме мелькает, например, бывший советский комик. На родине его звали Савелием. С безумным видом он мечется по экрану, отпуская трехэтажные непечатности. (…) Ничего другого по части творческой свободы Савелий не получил. К главной роли его не подпустили… Савелий довольствуется воссозданием отнюдь не гамлетовского образа — уличного продавца сосисок. Не удивлюсь, если завтра действительно встречу Савелия на улице с тележкой. Это еще будет для него большой удачей».
Так писал в апреле 1984 года в фельетоне «Савелий в джинсах» корреспондент «Литературной газеты» Владимир Симонов, посмотревший в Нью-Йорке фильм «Москва на Гудзоне». На другие рецензии в СССР Крамаров после эмиграции рассчитывать, конечно, не мог. И действительно, к главной роли его не подпустили — она досталась Робину Уильямсу, сыгравшему советского саксофониста, оставшегося в США во время гастролей («удрал в Америку, променял родину на чужбину. Гнусненькая история» — припечатывал персонажа Симонов). А Крамаров сыграл агента КГБ (об этом «Литературная газета» побоялась упоминать), который убеждал героя вернуться обратно, но в итоге оставался в Нью-Йорке — и да, в финале торговал хот-догами.
Крамаров был рад получить эту роль. Он тогда плохо говорил по-английски, очень переживал, и уж точно не рассчитывал увидеть упоминание о себе в советской газете: не думал, что на родине о нем вообще когда-нибудь будут писать. Его фамилия вырезалась из титров фильмов (хотя сами роли оставались) — выглядело совершенно безумно, но чиновники явно считали это достойной карой «удравшему». Даже в «Литературке» его фамилию не назвали. Неужели правда надеялись стереть ее из памяти зрителей?..
А в Голливуде Крамарова по-прежнему звали на небольшие роли русских. Он сыграл советского космонавта в фильме «2010» (продолжении легендарной «Космической одиссеи» Стэнли Кубрика), появился в «Красной жаре» с Арнольдом Шварценеггером, в «Танго и Кэше» с Сильвестром Сталлоне, в «Любовной истории» с Уорреном Битти, Аннет Бенинг и Кэтрин Хепберн. Платили ему не очень много: его типаж в США оказался не понят и не востребован.
Зато в США он наконец осуществил мечту всей жизни — сделал операцию и исправил косоглазие. И другая мечта тоже сбылась: он стал отцом (последней женой Савелия Викторовича была Наталья Сирадзе, тоже эмигрантка, грузинского происхождения, очень сильно моложе его — и она родила ему дочку Басю, названную так в честь его матери). И в Россию он смог вернуться: уже в 1988-м о нем печатал статьи «Советский экран», в 1992-м он приехал на «Кинотавр» и снялся в небольшой роли у Георгия Данелия в «Насте»…
Вот только это счастье было недолгим: вскоре после того, как Крамаров отметил 60-летие, у него обнаружили рак прямой кишки. Это казалось чудовищно несправедливым: он придерживался здорового образа жизни, не курил, не употреблял алкоголь, избегал соленого, острого, мучного, молочного, мясного, всерьез увлекался йогой, занимался спортом… Был поклонником Пола Брэгга, автора популярной книги «Чудо голодания» — и действительно устраивал себе регулярные голодовки. Шутил (или не шутил?) что доживет до 120 лет.
Ничего не помогло: ни ЗОЖ, ни срочно сделанная операция, ни химиотерапия. Крамаров перенес два инсульта, ослеп, и скончался через полгода после того, как был поставлен диагноз. Скорее всего, это просто была судьба: от рака умерли его мать, бабушка и сестры, скорее всего, и ему достались гены, ответственные за развитие болезни.
Интересно, если бы он прожил еще 10 или 20 лет, какой была бы его судьба? В каких фильмах он бы снялся — в «Брате-2», в «Ночном дозоре», в «9 роте»? Вообще-то российский кинематограф мог ему предложить очень мало фильмов и ролей, сравнимых с тем, что он играл в молодости, в советском кино. В истории которого навсегда остался как один из самых блистательных характерных актеров.
Николай Герасимов