Ученые провели изотопный анализ останков людей из захоронений скифского времени и определили характер рациона и степень мобильности жителей причерноморских степей и лесостепной полосы в железном веке. Результаты исследования показали, что среди представителей местного населения были не только кочевники: часть людей вела оседлый или полуоседлый образ жизни. Их рацион существенно отличался от образа питания кочевых скифов преобладанием продуктов из проса, которое, по-видимому, было основной возделываемой культурой в регионе. Об этом сообщает статья в журнале PLoS One.
Скифская культурно-историческая общность занимала обширную область, простиравшуюся по всей степной и лесостепной полосе Евразии от Нижнего Подунавья через Северное Причерноморье, Северный Кавказ и Нижнее Поволжье до Средней Азии и Южной Сибири. Она представлена рядом археологических культур, в которых обнаруживают комплекс черт, известный как «скифская триада»: оружие определенного типа, сходные элементы конского снаряжения и специфическая манера зооморфного декоративно-прикладного искусства, получившая название звериного стиля. Носители этих культур — причерноморские скифы, савроматы, саки, массагеты и другие — принадлежали по большей части к ираноязычным племенам, но этнические особенности различных групп в составе огромной скифской общности были, по-видимому, весьма разнообразными.
Распространение скифских культур археологи связывают с наступлением эпохи железного века в евразийских степях и лесостепях. Каждая из частей скифской общности характеризуется собственными хронологическими рамками, но в целом ее расцвет приходится на время с конца VIII до конца III веков до нашей эры. Представления об этой эпохе, сложившиеся на основе археологического материала («скифская триада») и древних письменных источников, например сочинений Геродота, связаны с ведущей ролью кочевого скотоводства в хозяйстве. Предполагалось, что оно определило образ жизни подавляющего большинства представителей скифских культур, и в первую очередь массовую высокую мобильность и воинственность населения, в то время как оседлый быт был свойствен группам, занимавшим периферию скифского мира.
Однако современные исследования показывают, что структуру этого мира следует считать более сложной, чем представлялось ранее. Ученые уже получили археоботанические свидетельства культивации проса в Северном Причерноморье в эпоху железного века и доказали, что начало возделывания проса, а также ячменя и пшеницы здесь восходит к неолитическому времени. А массовые миграции людей, согласно генетическим исследованиям, были характерной чертой не столько скифской, сколько предшествовавшей ей эпохе бронзового века. В железном же веке между населением европейской и азиатской частей ареала, занятого скифами, существовало четкое демографическое разделение.
Антропологи и археологи из Германии, США, Украины, Швейцарии и Южной Африки во главе с Алисией Вентреска Миллер (Alicia R. Ventresca Miller) из Мичиганского университета изучили захоронения скифской эпохи, найденные в разных областях Среднего и Нижнего Поднепровья. Определение дальности миграций производилось с помощью анализа соотношения изотопов стронция и кислорода в зубной эмали, а приблизительный состав рациона устанавливался по изотопным сигнатурам углерода в зубах и — в комплексе с данными об относительном содержании изотопов азота — в остеологическом материале.
Ученые проанализировали останки из трех групп скифских могильников: из Бельского городища VI века до нашей эры в Полтавской области, курганов VIII–III веков до нашей эры близ села Медвин в Киевской области, и могилы IV–II веков до нашей эры из крупного некрополя Мамай-Гора в Запорожской области. Бельское городище, отождествляемое рядом историков с укрепленным скифским поселением Гелон, о котором сообщает Геродот, и Медвин дают представление об образе жизни населения лесостепной полосы. Могильник Мамай-Гора, использовавшийся с неолита до золотоордынской эпохи, расположен в степной зоне.
Изотопы стронция 87Sr и 86Sr попадают в организм человека и животных в том же соотношении, в каком они содержатся в коренных породах, почве и воде региона, служившего источником ресурсов для питания, поэтому отношение 87Sr/ 86Sr позволяет судить о дальности и направлении миграций. В зубной эмали у ¾ обследованных останков 20 человек из Бельского городища оно составляет 0,7094–0,7109 и соответствует местному соотношению изотопов. У остальных пяти человек значения 87Sr/ 86Sr указывают на районы в 90 километрах к северу и в 160 километрах к востоку от городища. В Медвине это соотношение у исследованных останков девяти человек (0,7106–0,7111) целиком находится в пределах местного диапазона. У большинства из 13 подвергнутых анализу погребений в некрополе Мамай-Гора оно составляет 0,7091–0,7103; лишь два человека мигрировали из областей, расположенных более чем в 200 километрах.
Получить представление о мобильности можно также по соотношению 18O/ 16O, отражающему содержание изотопов кислорода в воде той или иной местности. В большей части изученных захоронений вариации значений 18O/ 16O не превысили двух промилле, и это с высокой вероятностью означает, что в каждом районе жители использовали один и тот же источник питьевой воды. Только у одного индивида из Мамай-Горы и у двух из Бельского городища в эмали зубов обнаружились признаки употребления воды с другим изотопным составом кислорода.
Соотношение изотопов 13C/ 12C в биоапатите зубной эмали отражает степень зависимости от продуктов, полученных из растений с различным типом фиксации углерода, а также из мяса и молока поедавшего эти растения домашнего скота. Растения с большим отклонением сигнатуры 13C/ 12C от стандарта, плохо усваивающие изотоп 13C, относят к C3-фотосинтетикам; в Северном Причерноморье эпохи железного века они представлены главным образом луговыми цветочными биомами. Главная сельскохозяйственная культура скифской эпохи — просо — принадлежит фотосинтетикам типа C4, которые менее активно фракционируют стабильные изотопы углерода. Отклонение сигнатуры, выражаемое в промилле, всегда отрицательно, поэтому более высокие абсолютные значения его в образцах свидетельствуют о наличии C4-растений в рационе. Определение этой величины совместно с отклонением сигнатуры азота 15N/ 14N в костном коллагене и сравнение ее с данными по местной фауне позволяет судить об источниках белковой части рациона людей.
Выяснилось, что показатель уровня потребления C4-фотосинтетиков (проса) колеблется в широких пределах. Диапазон его значений в Бельском городище (от –3,9 до –12,6 промилле) и особенно в Медвине (от –3,4 до –9,8 промилле) указывает на просо как на один из основных источников питания по крайней мере для некоторых жителей. В Мамай-Горе его употребление было более умеренным: отклонение сигнатуры углерода составило от –6,6 до –12,3 промилле. Изотопный анализ углерода в костном коллагене также свидетельствует о большей распространенности растений типа C4 в Медвине. Здесь же данные по азоту оказались самыми низкими (в среднем 10,3 промилле): местное население употребляло меньше мяса, а доля растительных продуктов в рационе была выше.
Ученые уверены, что полученные результаты говорят о сложности хозяйственного уклада в скифской культурной общности Северного Причерноморья. По-видимому, и дробление занятого скифами ареала на области с различным типом хозяйствования было более мелким и пестрым, чем считалось до настоящего времени. При этом часть населения одного и того же района могла обладать высокой мобильностью и заниматься преимущественно кочевым скотоводством, а прочие жители — возделывать сельскохозяйственные культуры в условиях оседлости или полуоседлости. Какова была степень разнообразия и динамичности населяющих этот регион культур, должны показать будущие исследования с более крупной выборкой и учетом погребального инвентаря.