Дени Вильнев назвал дату начала съемок продолжения «Дюны» — фильм уже в стадии подготовки. А также он рассказал о том, почему он не строит планы на свою карьеру, как Квентин Тарантино.
Вскоре после того, как кинокомпания Lionsgate анонсировала продолжение «Дюны» и объявила дату релиза картины, постановщик Дени Вильнёв дал интервью журналу The Hollywood Reporter, где поговорил о работе над франшизой и своей карьере в целом.
Выбрали самое интересное из беседы с режиссёром.
Вильнёв признался, что узнав о том, что студия дала добро на сиквел, почувствовал одновременно и огромное облегчение, и большую ответственность за проект.
Вторая часть должна выйти в октябре 2023-го, и, по словам режиссёра, к съёмкам смогут приступить где-то в начале осени 2022 года. И это в том случае, если планам ничто не помешает.
Хорошие новости в том, что огромная работа по всему, что касается дизайна, кастинга, поиска локаций для съёмок и сценария, уже проделана. Так что с нуля начинать нам не придётся.
Времени не слишком много, но я постараюсь справиться с этим испытанием, потому что для меня очень важно, чтобы зрители увидели вторую часть как можно скорее. Ведь это не сиквел, где мы рассказываем другую историю о тех же персонажах. Это прямое продолжение первой картины. Вторая часть огромного фильма, который я пытаюсь снять. Так что чем быстрее, тем лучше.
Постановщик решил не вдаваться в детали, так как не очень любит говорить о фильмах, над которыми всё ещё активно работает. Но отметил, что многому научился во время создания первой «Дюны» и надеется как можно лучше применить приобретённые знания.
«Дюна: Часть вторая» — это ещё ребёнок, которого едва успели зачать. Мы пока даже не знаем, мальчик это или девочка. Впереди у нас много тяжёлой работы, но я предвкушаю это. […]
Кино — это очень сложный, комплексный вид искусства, и в случае с «Дюной» мне удалось сделать то, что не получалось до этого. Я знаю, что мне ещё многому предстоит научиться, но в этом и всё веселье. В этом интерес. Для работы над сиквелом мне придаёт сил и осознание того, что я могу постараться сделать кино ещё лучше.
В общем, не думаю, что есть на свете кинематографист или художник, который глядя на свои работы может чувствовать полное удовлетворение. У меня не получается, а хотелось бы. [смеётся]
В ответ на замечание журналиста, что имена Дени Вильнёва и Кристофера Нолана нередко начали упоминать вместе в числе одних из лучших кинорежиссёров современности, сам Вильнёв заявил, что предпочитает игнорировать подобные высказывания. Хотя фильмы своего коллеги он сам очень любит.
Честно говоря, на такие слова я не обращаю особого внимания, потому что мнение людей легко может измениться. Я, конечно, большой поклонник творчества Нолана. Он настоящий мастер, но я не думаю, что нахожусь на одном уровне с ним.
И это не ложная скромность, мне просто стоит быть осторожным, отвечая на такие вопросы. Мне хочется думать, что я всё ещё учусь своему ремеслу и что с работой над каждым фильмом я узнаю нечто новое. Если когда-нибудь я и почувствую, что полностью изучил доступные мне инструменты и приёмы, может, тогда меня и можно будет назвать мастером. Но пока что это не так.
Режиссёр также рассказал, что никогда не думал о своей карьере в долгосрочной перспективе и не строил никаких планов. В отличие от Квентина Тарантино, который хочет уйти из кино после своего десятого фильма, Вильнёв относится к планам на будущее более спонтанно.
Честно говоря, я очень уважаю Тарантино за его решение. Но верю ли я ему? [смеётся] Когда кинематографисты пытаются сами остановить себя и сидеть дома, то им это становится невыносимо спустя несколько месяцев. Им хочется снова вернуться к камере.
Да, будет очень грустно, если Тарантино прекратит снимать кино, но я понимаю его логику. Сам же я никогда не строил планов на карьеру. Я работаю от одного фильма к другому. А каждый проект — это история любви. Я влюбляюсь в очередную историю и отдаю ей всё, что могу. Отдаю несколько лет жизни.
Как говорил великий Гильермо дель Торо: «Для вас это фильмография. А для меня — биография». С каждым фильмом вы выбираете, как и с кем будете жить следующие несколько лет. И каждая лента — будто татуировка на лице, которая останется с вами до конца жизни.
Постановщик может лишь надеяться, что не потеряет творческий запал через много лет и продолжит работать. Но пока он сосредоточен на том, чем занят сейчас — на продолжении «Дюны» и возможной третьей части серии, экранизации второго романа из цикла Фрэнка Герберта.
Сейчас мне кажется, что мне выпал уникальный шанс воплотить в жизнь самую старую свою мечту — снять «Дюну». И если со второй частью всё сложится хорошо, я рассматриваю идею сделать и третий фильм, «Мессию Дюны». Возможно. Пожалуй, в этом есть смысл.
Ну а после этого я бы снял несколько других картин — назовём их «крупными», независимо от размаха. А ещё позже, когда я от всего этого устану, вернусь к небольшим лентам. Но пока у меня есть силы.
Хотя режиссёр вынашивал идеи для адаптации фантастического романа ещё с подросткового возраста, он постоянно находил что-то новое — даже на самой съёмочной площадке.
К примеру, зонтика, с которым ходит по Арракису ментат Атрейдесов по имени Суфир Хават, не было ни в сценарии, ни на концепт-артах. Его принесли актёру Стивену Хендерсону гримёры, побоявшись что тому станет плохо от жары. Но Вильнёву настолько понравилось как он смотрится, что постановщик попросил Хендерсона использовать зонт и в образе.
По словам самого постановщика, он пытается прислушиваться к вдохновению, даже когда оно настигает его прямо перед съёмками.
Я стараюсь принести на экран нечто свежее. И если некоторые идеи возникают в последний момент, а сердце и интуиция подсказывают тебе, что она верная — то так оно и есть.
Что-то такая идея да добавит. Быть может, красок. И этим принципом можно руководствоваться даже когда твоё видение очень чёткое. Именно тогда художник и становится по-настоящему свободным.
Режиссёр также отметил, что в фильме нашлось место и отсылкам. К примеру, момент, когда Дункан Айдахо рассматривает ползающего по его руке жука, Вильнёв сам назвал оммажем «Семи самураям» 1954 года.
Это дань уважения одной из моих любимых сцен в истории кино, из «Семи самураев» Акиры Куросавы. В ней самурай сидит под деревом, зная, что скоро здесь пройдут бандиты, и вся сцена показана нам от лица юного слуги, который следит за самураем издалека.
В этом эпизоде чувствуется невероятное напряжение — из-за отсутствия движения, из-за того, как он смонтирован. Кино в чистом виде. Самурай смотрит на цветок и наслаждается его красотой, понимая, что скоро ему придётся сражаться.
По словам Вильнёва, он не задумывался о том, заинтересуются ли зрители книгами Фрэнка Герберта после его фильма, но он очень рад, что его любовь к оригинальным произведениям сможет разделить ещё больше людей. И после работы над экранизацией его чувства к книге не угасли.
Мне кажется, что моя любовь уже была очень яркой. А теперь я смог ещё глубже погрузиться в этот мир. Когда ты работаешь над адаптацией, то приходится посмотреть, как всё устроено, где Фрэнк Герберт прокладывал проводку. Нужно залезть в самое нутро книги, исследовать её структуру так, как мне не приходилось в качестве простого читателя.
Так что в каком-то смысле теперь я лишь больше зауважал это произведение.