Над разгадкой обстоятельств смерти семи парней и двух девушек уральский журналист Анатолий Гущин бьется уже 20 лет. А впервые узнал о трагедии, когда ему было шесть лет: сидя за кухонным столом, его отец и дядя-милиционер гадали, что могло произойти с ребятами.
Именно так, на кухнях и с близкими людьми, в те времена и еще долгие-долгие десятилетия, обсуждали загадочную смерть студентов. В советское время говорить открыто об этой катастрофе было не принято.
Уголовное дело считалось секретным, а люди, которые были причастны к трагедии, давали в КГБ подписку о неразглашении известных им фактов. Это касалось и родственников погибших: им тоже запрещалось рассказывать кому бы то ни было о смерти близких.
Анатолий Гущин — один из немногих журналистов, кто изучал первоисточник — уголовное дело о группе Дятлова — и общался с одним из ключевых свидетелей официального расследования трагедии — судмедэкспертом Генриеттой Чуркиной, опытным специалистом и проницательным человеком.
В 1999 году Гущин опубликовал первую книгу, в которой изложил все, что к тому времени ему удалось выяснить о причинах смерти тургруппы. С самого начала была версия о военном следе в событиях на Северном Урале.
«Это ракетная версия, но связанная не с освоением космоса, а с испытанием оружия. Но это несчастный случай, произошедший в связи с неудачным испытанием какой-то бомбы. Скорее всего, нейтронной. В 1959 году ее испытания уже шли. Для этого запускался мини-снаряд. Он должен был упасть в заранее намеченный район, но случился сбой, и упал не туда. В итоге пострадали люди, случайно оказавшиеся в это время в этом месте. Вот, если говорить коротко, что произошло в тот злополучный февральский день 1959 года»-говорит автор.
Если внимательно читать то же уголовное дело, не найдется ни одного факта, который бы говорил о снежной лавине. Все как раз наоборот. Из уголовного дела на первый план выходит именно военная версия. Косвенных доказательств тому очень много. Но самое главное, к военной версии пришли и многие участники тех событий, прежде всего — следователи и судмедэксперты. И вот их свидетельства намного важнее всяких домыслов.
«В конце девяностых мне довелось неоднократно общаться с очень важным свидетелем тех событий — Генриеттой Елисеевной Макушкиной (в 1959 году у нее была другая фамилия — Чуркина). Это она делала экспертизу дятловской палатки, которую, как считается, туристы изрезали ножом, когда в панике, до смерти испугавшись чего-то или кого-то, убегали из нее полуголые вниз по склону горы Отортен, где потом все и погибли.… Так вот, Генриетта Елисеевна рассказывала: «Определить, изнутри или снаружи была разрезана палатка, большого труда не представляло. Однако наряду с этим мы могли с точностью до одного дня назвать и дату разреза (сейчас для нас это был бы очень важный показатель, ведь о дате смерти туристов точных данных тоже нет!). А также — толщину клинка-ножа. Но от нас эти параметры не потребовали. Задача была поставлена только одна: сказать, изнутри разрезы или снаружи. И все. Что мы и сделали…» Генриетта Елисеевна была уверена, что палатку разрезали не обычным ножом, а особым, однозначно относящимся к холодному оружию, но, с другой стороны, она прекрасно понимала, что эта правда противопоказана и даже может быть опасна. Поэтому зафиксировала в экспертизе ровно то, что от нее требовали».-добавил журналист.
Leave a Reply