Бизнесмен Максим Фрейдзон – о роли преступных группировок в карьере президента России.
На редкость неторопливо идет судебный процесс по обвинению уже находящегося за решеткой лидера тамбовской преступной группировки Владимира Барсукова (Кумарина) в организации покушения на предпринимателя Сергея Васильева.
Владимир Барсуков (Кумарин)
Преступление было совершено 5 мая 2006 года. Когда автомобили с совладельцем «Петербургского нефтяного терминала» и его охраной выехали на Левашовский проспект, их обстреляли из автоматов. Васильев и трое сотрудников охраны получили ранения, еще один погиб.
В июне 2014 года присяжные оправдали Барсукова и двух его предполагаемых подельников. В ноябре Верховный суд вердикт по делу отменил. По соображениям безопасности дело слушается в Москве. В мае 2016-го присяжные вынесли обвинительный вердикт, приговор собирались огласить в июле, однако заседание перенесли на 19 августа и, возможно, отложат еще раз.
Имя Сергея Васильева, на которого, по версии следствия, покушался Кумарин, появилось в прессе в конце июня, когда вышел телесюжет о том, как охранники блокируют проспект для того, чтобы дать возможность проезда его «роллс-ройса».
Имя еще одного известного в «бандитском Петербурге» бизнесмена Ильи Трабера по прозвищу Антиквар появилось в ордере на арест, который в мае выдал испанский судья. Испанское следствие предполагает, что, помимо Трабера, в преступную группу входили депутаты Госдумы и чиновники. Однако вполне вероятно, что нити ведут в Кремль.
Живущий в Израиле бизнесмен Максим Фрейдзон в цикле интервью Радио Свобода рассказывал о том, как в 90-е годы в Петербурге создавался союз криминалитета и власти, и о той роли, которую играл в этом союзе чиновник мэрии Владимир Путин. В частности, он говорил о том, как будущий президент России дважды получал от него взятки – по 10 тысяч долларов – за оформление бумаг.
Максим Фрейдзон
Новая беседа из этого цикла посвящена периоду, когда Путин, после бегства Анатолия Собчака в Париж и воцарения Владимира Яковлева, лишился влияния в Петербурге, но через некоторое время сделал головокружительную карьеру в Москве. По мнению нашего собеседника, столь стремительный взлет не был бы возможен, если бы петербургские «авторитетные» предприниматели не помогали Путину финансово. В первую очередь, речь идет о его доле в активах Петербургского порта. «Насколько я знаю, после того как Путин занял позицию в ФСБ, начался период полной безнаказанности для его партнеров по ПНТ, ОБИПу и порту. Помощник Путина Алексей Миллер(ныне председатель совета директоров «Газпрома». – Прим.) занимал позицию полномочного представителя и смотрящего за хозяйской долей в ПНТ, ОБИПе и порту. Я полагаю, что при таком прикрытии ФСБ и таком партнере, как Путин, люди напрочь утратили страх перед законом. Симбиоз преступников и гэбни был полным и крайне эффективным. Вот только крови очень много было», – вспоминает Максим Фрейдзон.
– А как «коллектив» сделал ставку на Путина?
– Насколько я помню, когда Владимир Владимирович был чиновником мэрии, он брал взятки, доли, старался не пропускать ничего вокруг себя. Роме Цеповузаносили деньги от казино, чемоданы с наличными, которые в дальнейшем шли наверх. Миллер собирал взятки. Грэхем Смит в Лихтенштейне отмывал и аккумулировал долю от нефтяного бизнеса. Но когда Собчак выборы проиграл и вынужден был бежать из-под уголовного дела, то Владимиру Владимировичу стало тяжко, потому что проворовавшийся чиновник никому не нужен. Непонятно стало, за что ему долю платить.
– Но все-таки решили платить?
– Дима Скигин, товарищ мой и партнер по компаниям «Сигма» и «Совэкс», сообщил мне, что решил сделать несколько рискованный на тот момент ход – поддержать Владимира Владимировича сохранением его доли в уже разумно работавшем нефтеналивном терминале и «Совэксе». С терминалом была простая история: одному из инженеров порта, который изначально этот терминал в порту устроил, договор об аренде не продлили, а передали договор Скигину и Траберу, протолкнул это и всемерно помогал становлению терминала, как рассказывал Дима, непосредственно Владимир Владимирович, за что изначально долю и получил. Соответственно, Дима сделал такую ставку и убедил партнеров по «коллективу» – Трабера, Васильева и Кумарина, что списывать Владимира Владимировича совсем со счетов не стоит. Хотя ситуация была многополярная, и было ой как непонятно, кто окажется у власти. А Путину, я думаю, просто нужны были деньги. Полагаю, наворовал он за время работы в мэрии изрядно, но в Москве другие представления о деньгах. Нужен постоянный источник хорошего дохода, бедных людей там не любят, в Москве это не принято. У Березовского была чудесная поговорка на эту тему: деньги были, деньги будут, денег нет. Соответственно, в 96-м Миллера взяли на должность замдиректора нефтеналивного терминала, где еще одним замдиректора был ближайший Димин помощник Саша Дюков, а гендиректором был Трабер. В дальнейшем Миллер стал одним из директоров и уполномоченным представителем ОБИПА, еще одним уполномоченным представителем и директором был опять же Дюков, а возглавлял совет директоров ОБИПа опять же Илья Трабер. Дима пристроил Миллера как креатуру В. В. именно в рамках решения о том, что будем поддерживать Путина – нашего человека в Москве – и это нам окупится. Это было, уверяю вас, серьезное решение. Потому что ситуация быстро менялась, и тратить деньги на человека, который пока ничего не может отдать, было рискованное стратегическое решение.
– Рискованное, но дальновидное. Довольно скоро инвестиции окупились, когда Путин стал главой ФСБ.
– Насколько я знаю, окупилось раньше, в 97-м, когда он укрепился в Администрации президента. Я думаю, он согласовал и получил для «коллектива» карт-бланш на захват питерского порта и перепродажу его в Москву (без поддержки питерского коллектива москвичи никогда бы в порт не зашли). В 97-м ценой немалой крови ОБИП стал управляющей компанией порта. А с момента, когда Путин возглавил ФСБ, просто радость пришла в кишлак. Трабер и Ко совсем страх перед законом утратили. В период захвата, распродажи и освоения порта были убиты капитан ОАО «Морской порт Санкт-Петербурга» Михаил Синельников, его помощник по безопасности Сергей Боев, начальник ОАО «Северо-Западное пароходство» Евгений Хохлов, главный кадровик «Северо-Западного пароходства» Николай Евстафьев, совладелец ЗАО «Северо-Западный таможенный терминал» Николай Шатило, генеральный директор этого ЗАО Витольд Кайданович. Погибли совладельцы ЗАО «Концерн «Орими» Дмитрий Варварин и Сергей Крижан, конкурировавшие за ОАО «Петролеспорт», и другие менее известные люди.
– Самым громким было убийство вице-губернатора Санкт-Петербурга Михаила Маневича, которого расстреляли из автомата прямо на Невском проспекте…
Михаил Маневич был убит в 1997 году
– Маневич был против того, чтобы порт окончательно вышел из-под городского контроля. Я думаю, что это и было основной причиной решения убить Маневича. После этого уже никаких попыток городских властей контролировать происходящее в порту не было, само собой. Немного позже Дюков, Миллер и Трабер перекочевали из ОБИПа в руководство порта. Дюков стал гендиректором порта, Миллер – замом по инвестициям, Трабер – членом совета директоров порта. Порт успешно продали москвичам. Я думаю, что Владимир Владимирович это курировал и как дольщик, и как руководитель ФСБ, потому что питерский порт – это стратегический объект государственного значения.
С долей было все отлажено, в отличие от кривых дел с Ролдугиным и Поломарчуком, здесь все было проще, был Грехэм Смит, с которым давно и плодотворно работали еще со времен «Совэкса». Он честно и грамотно следил за долями. Продажа порта происходила через лихтенштейнский «Насдор», зарегистрированный по тому же адресу, что и совэксовский «Горизонт Интернешнл Трейдинг», курировал все это тот же Смит, а бенефициаром числился Трабер. Если говорить о реальной связи Владимира Владимировича уже в статусе руководителя Федеральной службы безопасности с преступным миром, то она, с моей точки зрения такова: его ближайший доверенный помощник Миллер под его непосредственным патронажем работал в порту, и вся деятельность в порту, включая ее криминальный аспект, Миллеру была очень хорошо известна как непосредственному участнику. Планированием и реализацией оргмероприятий, которые нужно было претворить в жизнь для того, чтобы порт захватить, грамотно оформить и продать, занимались Саша Дюков и Леша Миллер, они же как «уполномоченные представители» проводили переговоры, а если не удавалось договориться, появлялся Трабер со товарищи, и вопрос решался кардинально.
– То есть этот порт сыграл грандиозную роль в российской политике. Может быть, не будь этого порта, и президент в России был бы другой?
– Думаю, если бы Дима в 96-м не отстоял долю Владимира Владимировича в терминале и «Совэксе», ему было бы существенно сложнее. У него многие привычные источники доходов закрылись с приходом Яковлева, и так высоко ему было бы не подняться. Я полагаю, что его тесное сотрудничество с конкретным «коллективом», выбивающееся за рамки обычного для России чиновничьего мздоимства, наиболее ярко проявилось после того, как Собчак проиграл выборы: чтобы сохранить доли и постоянный приток средств, Путин должен был активно приносить пользу этому, с позволения сказать, «коллективу», в который входили Кумарин, Трабер, Васильев, Скигин, Тимченко, Смит, Дюков и другие уважаемые люди. Уволенный чиновник мэрии был поддержан коллективом, состоявшим из преступников и бизнесменов, и окончательно в этот коллектив влился, отстаивая его интересы, насколько мог, в Москве, потому что надо было отрабатывать долю, и до сих пор, я думаю, имеет определенные внутренние обязательства перед людьми.
– В том числе и перед Трабером и Васильевым?
– Я полагаю, что Трабер и Васильев, как и другие члены «коллектива», неприкасаемые потому, что поддержали Путина в минуты жизни трудные и связаны с ним совместной деятельностью в 90-е. Я думаю, что Кумарин – исключение из правила: он просто где-то перешел черту. Было общее мнение в коллективе: ребята, разбирайтесь между собой, как хотите, только Володю не задевайте. И не надо публичной стрельбы и передела в городе, это подрывает Володин авторитет. Здесь, я думаю, урок на уровне «братва, не стреляйте друг в друга».
Порт – это огромный актив, единственный серьезный порт на Северо-Западе. Основной грузопоток европейской части России, и московский в том числе, идет через Питер – это стратегическая вещь. Естественно, что захват порта – это захват контроля над экономикой европейской части России. Я думаю, Владимиру Владимировичу большие нужны были деньги в той игре, в которую он играл в Москве, к тому же продажа порта его очень подняла в глазах московских партнеров: молодец – свой коллектив поддержал, москвичам помог, ну и себя не забыл. Для его московских партнеров это было подтверждением его дееспособности и верности московской команде – наш человек в Питере. Преодолеть сопротивление и протолкнуть продажу питерского порта москвичам мог только человек изнутри. В Питере московских не любят и в свои дела не пускают. Володя грамотно помог и неплохо заработал. А богатому человеку легче заниматься политикой.
– Да, но он особенно и не рвался в политику, там все произошло чуть ли не помимо его воли.
– Не рвался поначалу. Однако изваяние Петра Первого в кабинете тихо лелеял. Кстати, было же прекрасное интервью с Путиным после выборов. Когда выяснилось, что Путин выиграл, он сказал: «В кошмарном сне такого представить себе не мог». Я это интервью смотрел, и как раз Дима Скигин позвонил, сказал: мы были правы. Я думаю, что Владимиру Владимировичу было некомфортно, поначалу уж точно. Тут нужно быть специфическим человеком. Он деньги любит, публичностью никогда не отличался. Но власть меняет людей.
– Ваши друзья не хотели за ним уйти в политику?
– Нет, люди были умные. Дима тихо перебрался в Ниццу и Монако. Если обеспечивать собственную жизнь, то удобно стоять рядом с властью и не брать на себя ответственность – владеть нефтеналивным терминалом, участвовать в продаже порта, заниматься экспортом нефтепродуктов, получать деньги и жить спокойно за границей. Тимченко – живой пример этой концепции. А отвечать за страну под названием Россия и принимать на себя всё, что с этим связано? Нет, слуга покорный. Дима в политические московские дела не полез, а переместился на кассу: Ницца, Монако.
– Вы сами тоже не захотели в Москву?
– Работать на КГБ? Увольте. С этой организацией нельзя иметь никаких дел. Хотя многие вполне образованные и интеллигентные знакомые радостно воспользовались этим шансом «выбиться в люди». Кстати, профессионально честные люди во власть при Путине идти не стремились. Один мой добрый приятель занимался вопросами портовых инфраструктур в Росморпорте, его звали в Москву на высокую должность в министерство в начале 2000-х, он сказал: «Ни в коем случае, потому что политических проблем в стране уже нет, а есть проблемы инфраструктурные и техногенные, и они при этой системе власти не решаемы».
Если корову доить, о ней надо заботиться. А эту корову уже съели и закопали. Путин и его команда – это не стервятники 90-х, это трупные черви. Всё же рушиться скоро начнет: подстанции, котельные – они ведь не вечные. Путин отвлекает внимание трудящихся, но, когда посыплется электричество и отопление, это будет очень неприятно. Не говоря о том, что едой страна себя не обеспечивает, да и проезжих дорог немного. Как говорит один мой приятель: я к вам в Россию приеду, когда вы наконец достроите дорогу из Петербурга в Москву, тогда я поверю, что вы встали с колен.
Я думаю, что Путина нужно убирать как можно скорее, при его способе управления закономерно наступит техногенная катастрофа. Он окончательно добьет страну. То, что он воровал, покрывал бандитов, зарабатывал деньги, а под конец объявил патриотизм и захватил Крым, – на этом фоне мелкие события. Выживать надо, а не в патриотизм играть.
Leave a Reply