Аферой столетия назвали «женщину-миллиардера», которую до сих пор не могут найти

Ружа Игнатова называла себя «криптокоролевой». Она утверждала, что изобрела криптовалюту, способную конкурировать с биткоином, и привлекала миллиардные инвестиции. Два года назад она исчезла.

Журналист Джейми Бартлетт в течение нескольких месяцев пытался понять, как ей все это удалось, и где она может скрываться сейчас.

В начале июля 2016 года Ружа Игнатова, 36-летняя предпринимательница, поднялась на сцену стадиона «Уэмбли» под крики восторженной толпы. Она как всегда была одета в дорогое вечернее платье. На ней были массивные серьги с бриллиантами и ярко-красная помада.

Ее проект OneCoin скоро станет самой успешной в мире криптовалютой, говорила она, и «все будут расплачиваться ей везде».

Правообладатель иллюстрацииONECOIN

Биткоин был самой первой криптовалютой и до сих пор остается самой известной и успешной. Скачок его стоимости с нескольких центов до нескольких сотен долларов в 2016 году вызвал дикий ажиотаж у инвесторов. Криптовалюта только становилась массовой, и очень многие заинтересовались новой возможностью разбогатеть.

«OneCoin — это «убийца биткоина», — рассказывала Ружа Игнатова. «Через два года про биткоин забудут все», — говорила она со сцены стадиона «Уэмбли».

Во всем мире люди были готовы вложить свои сбережения в «криптокоролеву» и OneCoin, чтобы стать частью этой новой революции. Би-би-си удалось получить документы, из которых следует, что британцы в первом полугодии 2016 года инвестировали в OneCoin около 30 млн евро, при этом два миллиона из этой суммы проект привлек за неделю. После выступления Игнатовой на «Уэмбли» инвесторов наверняка стало больше.

В период между августом 2014 года и мартом 2017-го OneCoin привлек четыре миллиарда евро из нескольких десятков стран — Пакистана, Бразилии, Норвегии, Гонконга, Канады и Йемена. Инвесторы нашлись даже на Палестинских территориях.

Но все эти люди не знали самого важного.

Чтобы лучше это объяснить, мне нужно кратко рассказать о том, как работает криптовалюта. Принцип ее работы, как все знают, сложный. В интернете можно найти сотни разных описаний, и почти все они поставят обычного человека в тупик. Но вот основной принцип: деньги имеют цену только тогда, когда их считают ценными другие. Говорим ли мы о банкнотах Банка Англии, ракушках, драгоценных камнях или спичках (всеми этими предметами пользовались как валютой) — деньги работают только тогда, когда им все доверяют.

Люди уже давно стараются создать цифровую валюту, не привязанную к курсу денег, которые выпускают правительства. Этого не получалось, потому что таким инициативам никто не доверял. Каждый раз возникала нужда в структуре, которая могла бы манипулировать количеством валюты на рынке и ее курсом. К тому же цифровые валюты было слишком легко подделать.

Правообладатель иллюстрацииSHUTTERSTOCK

Биткоин привлекателен тем, что решает эти проблемы. В его основе — особый тип базы данных, блокчейн, который напоминает большую книгу. У каждого владельца биткоинов — самостоятельная, но идентичная другим копия этой книги. Каждый раз, когда биткоины меняют руки, во всех копиях книги появляется запись о транзакции. Никто — ни банки, ни правительства, ни даже изобретатель биткоина — не контролирует систему и не может изменить эти записи. Система построена на изящных математических вычислениях, благодаря которым биткоин нельзя подделать, взломать или потратить дважды.

Я испытал это объяснение на главном технофобе нашей семьи — своей маме, и она сказала, что объяснить у меня ничего не получилось, так что не волнуйтесь, если вам тоже было трудно понять.

Смысл в том, что базы данных на блокчейне — это то, благодаря чему работает биткоин и другая криптовалюта. Для поклонников биткоина это революционная новая валюта, которая может заменить деньги банков и правительств и сделать банковские услуги доступными всем, у кого есть смартфон. А если войти в валюту раньше других, то есть шанс разбогатеть.

Гений Ружи был в том, что она умела продавать все эти идеи широкой публике.

Но что-то было не так. В начале октября 2016 года, через четыре месяца после выступления на стадионе «Уэмбли», эксперту по Блокчейну по имени Бьорн Бьерке позвонили из кадрового агентства с предложением о работе. Болгарский криптовалютный стартап искал технического директора. Бьерке предлагали жилье, машину и солидную зарплату — 250 тысяч фунтов в год.

«Я думал: что это за работа? Что я должен буду делать для этой компании?», — вспоминает он.

«Агент сказал: «Ну, прежде всего им нужен блокчейн. Сейчас у них нет блокчейн-платформы».

«Я говорю: «Что? Вы же сказали, что это криптовалютная компания».

Агент подтвердил. Это была криптовалютная компания — уже с историей, но блокчейна у них не было.

«Мы хотим, чтобы вы создали им базу на блокчейне», — сказал он.

«Как называется компания?»

«OneCoin».

От работы Бьорн отказался.

«Набор магната» Джен МакАдам

Несколько месяцев спустя, весенним днем Джен МакАдам получила от друга письмо, в котором говорилось о возможности очень выгодно вложить деньги. Жительница Глазго кликнула по ссылке и попала на семинар для потенциальных инвесторов в OneCoin.

Час или чуть больше она внимательно слушала ведущих, с энтузиазмом рассказывавших о новой криптовалюте и о том, как она изменит судьбу Джен. Все они были очень энергичными и живыми, вспоминает Джен. «Вам очень повезло, что вы сейчас смотрите этот семинар, — говорили ей. — Вам удалось зайти в валюту раньше остальных, а OneCoin станет вторым биткоином, будет больше биткоина».

На вебинаре рассказывали о впечатляющей карьере Ружи Игнатовой: Оксфордский университет, докторская степень от Констанцского университета, работа в уважаемом консалтинговом агентстве McKinsey… Джен показали фрагмент речи Ружи на конференции, организованной журналом Economist. После этого она решилась: «Это меня подкупило… Сильная женщина. Молодец! Я гордилась ей».

К концу семинара Джен решила вложить в OnceCoin тысячу фунтов. Сделать это было легко — нужно купить токены OnceCoin, которые генерировали собственно валюту, которая накапливалась на счету вкладчика. Когда-нибудь, уже очень скоро, она сможет обменять эту валюту на евро или фунты.

Легкие деньги. Возможно, стоит вложить больше? На семинаре рассказывали, что по-настоящему изменить свою жизнь можно только сделав крупный вклад. Минимальный вклад был на уровне 140 фунтов, максимальный составлял 118 тысяч. Неделю спуста Джен МакАдам купила «пакет магната» за пять тысяч фунтов.

Вскоре ее вклад увеличился до десяти тысяч, еще 250 тысяч она уговорила вложить друзей и родственников. Она с восторгом следила за счетчиком на сайте OneCoin, который показывал, как растет стоимость ее цифровых монет. Довольно быстро стоимость поднялась до 100 тысяч фунтов. Джен получила 900% прибыли. Она начала планировать поездки на курорты и шоппинг.

Но ближе к концу года Джен написал в интернете незнакомец, представившийся «добрым самаритянином». Он говорил, что внимательно изучил OneCoin и теперь хочет поговорить с людьми, вложившими деньги в эту валюту. Она неохотно согласилась на разговор по «Скайпу». Беседа быстро перешла в перепалку, но жизнь Джен МакАдам после нее потекла в другом направлении.

Незнакомцем был Тимоти Карри — активист из мира криптовалюты и популяризатор биткоина. Он считал, что проект OneCoin портит репутацию криптовалюты в принципе. Карри прямо сказал МакАдам, что OneCoin это афера — «величайшая афера во всем гребаном мире». Он сказал, что может это доказать. «Так докажите!» — резко ответила Джен.

Несколько недель Карри закидывал Джен ссылками на статьи и видео о том, как устроена криптовалюта. Он познакомил ее с Бьорном Бьерке, блокчейн-разработчиком, который рассказал ей, что у OneCoin нет блокчейн-базы.

У МакАдам ушло три месяца на то, чтобы во всем разобраться. У нее начали появляться вопросы. Она начала задавать их инструкторам из OnceCoin. Сначала ей говорили, что наличие блокчейн-базы в проекте не должно ее беспокоить. Но она настаивала, и в апреле 2017 года ей наконец ответили по существу — в голосовом сообщении.

«Хорошо, Джен… Инструкторы не хотели разглашать такую информацию на случай если что-то пойдет не так с блокчейном. В прикладном смысле блокчейн-сервер вообще не нужен. Поэтому такая у нас блокчейн-технология. SQL-cервер с базой данных».

Благодаря Карри и Бьерке Джен уже знала, что стандартная база данных с поддержкой языка программирования SQL не может служить основной для настоящей криптовалюты. Хранитель такой базы может изменять ее так, как ему захочется.

«Я подумала: «Что?!» Тут у меня подкосились ноги, и я просто упала на пол», — рассказывает Джен.

Вскоре она пришла к очевидному выводу: цифры на сайте OneCoin не имели смысла. Их просто вбивал в компьютер сотрудник компании. Джен и ее близкие не стали сказочно богатыми, а просто выбросили на ветер четверть миллиона евро.

Ружа исчезает

Джен МакАдам прозрела, но она была одной из многих. Ружа по-прежнему ездила по миру и продавала свое видение будущего криптовалют — от Макао до Дубая и Сингапура. Она заполняла стадионы и привлекала инвесторов.

OneCoin все еще быстро рос, и Ружа начала тратить заработанные деньги — она потратила несколько миллионов на недвижимость в Софии и черноморском курорте Созополь.

В свободное время она устраивала вечеринки на своей роскошной яхте Davina. На одной из них выступила американская поп-звезда Bebe Rexha.

Но это был просто фасад. Над компанией сгущались тучи. Открытие валютной биржи, на которой OneCoin можно было бы обменять на наличные, постоянно откладывалось. Инвесторы начинали беспокоиться.

В октябре 2017 года в Лиссабоне должна была состояться большая встреча инвесторов и промоутеров валюты. На эту встречу Ружа, известная своей пунктуальностью, просто не пришла.

«Она должна была вот-вот приехать, никто не понимал, почему ее нет», — рассказывает один из участников конференции. Звонки и сообщения оставались без ответа. В главном офисе в Софии тоже ничего не знали. Ружа Игнатова исчезла. Кто-то боялся, что ее убили или похитили агенты банковской системы. Им говорили, что банкиры очень боятся криптовалютной революции.

На самом деле Ружа скрывалась. Как следует из документов ФБР, представленных в суде, 25 октября 2017 года, всего через две недели после лиссабонской конференции, на которую она так и не пришла, Ружа села на самолет из Софии в Афины. После этого ее след теряется. Больше ее никто не видел.

Сетевой маркетолог

На Игоре Альбертсе черное с золотом. Черно-золотые ботинки, костюм, рубашки и солнечные очки. Все от Dolce & Gabbana. На пальце — золотой перстень с черным камнем.

«Посмотрите на мою одежду, и вы увидите дисциплину», — говорит он. Его жена Андреа Цимбала кивает, и добавляет — если Игорь встает с утра и надевает розовое белье, то весь остальной костюм — рубашка, ш

таны и пиджак — тоже будет в розовых тонах.

Они живут в огромном особняке в богатом районе на окраине Амстердама. Вход на территорию особняка преграждают трехметровые ворота, украшенные именами супругов и девизом: «Куда приводят мечты». Перед воротами стоят «Мазератти» и «Астон Мартин».

Альбертс вырос в бедном районе. Со временем он занялся сетевым маркетингом, или, как его еще называют, многоуровневым маркетингом, и начал зарабатывать большие деньги. Игорь говорит, что за последние 30 лет заработал около 300 миллионов долларов.

Вот как работает сетевой маркетинг.

Я плачу 100 фунтов и начинаю продавать людям витамины. Одну коробку покупают мои друзья Джорджия и Фил — я получаю небольшую прибыль. Но потом я нанимаю Джорджию и Фила, чтобы они тоже продавали мои витамины, и получаю небольшую долю и с их продаж. Теперь Джорджия и Фил — мои дистрибьюторы. Каждый из них нанимает еще двоих человек, каждый из новых двоих — еще двоих, и так далее. Сеть растет очень быстро: 25 таких уровней, и витамины начнут продавать все взрослые жители Британии (а я как глава сети буду получать долю с каждой продажи).

Сетевой маркетинг законен. Этой технологией пользуются крупные компании, такие как Amway и Herbalife. Но не все считают его этичным, ведь вся прибыль достается небольшой группе людей на вершине цепочки. Кроме того, этот вид маркетинга известен нереалистичными целями продаж и обещаниями очень высокой прибыли. Впрочем, если в такой схеме не продается ценного товара, а вся выручка проекта приходит от нанимаемых для торговли людей, то она становится незаконной и называется уже иначе — финансовой пирамидой.

В мае 2015 года успешного дельца в области сетевого маркетинга Игоря Альбертса пригласили в Дубай на конференцию OneCoin. Он познакомился со множеством людей, которые, судя по виду, зарабатывали с помощью этой новой валюты состояния.

Ружа тоже произвела на него впечатление своим «платьем принцессы» и видением мировой финансовой революции. Игорь вернулся с новой миссией и сразу дал всем своим дистрибьюторам новое задание: прекратить все, что они делают, и начать продавать OneCoin.

«Мы собрали команды и начали работать как сумасшедшие», — рассказывает он. «За первый месяц мы сделали почти 90 тысяч фунтов из ничего. Бум!»

Правообладатель иллюстрацииWHAT DREAMS MAY COME

Ружа вновь показала свой гений — она поняла, что сетевые маркетологи с огромными дистрибьюторскими сетями будут идеальной платформой для популяризации ее фальшивой криптовалюты. В ФБР утверждают, что она называла эту часть своего плана «сучка с Уолл-Стрит втречает многоуровневый маркетинг». В этом был секрет успеха OneCoin. Это была не просто фальшивая криптовалюта, а старая добрая финансовая пирамида с фальшивой валютой в роли «продукта». Неудивительно, что она так быстро росла.

Довольно скоро Игорь Альбертс начал зарабатывать на OneCoin более миллиона евро в месяц. Валюта стала самым «горячим» продуктом в сетевом маркетинге. «Другие компании и близко не подходили к такому уровню», — говорит он.

60% прибыли, получаемой Альбертсом и его супругой из OneCoin (она в итоге выросла примерно до двух миллионов евро в месяц) выплачивали наличными, остальное — собственно криптовалютой. Но часть наличных ушла на то, чтобы купить еще OneCoin. Как и почти все остальные вкладчики, они были убеждены, что делают состояние.

«Я посчитал, сколько нам нужно монет, чтобы стать самыми богатыми людьми на планете, — говорит Игорь. — Я сказал Андреа: «Нам нужно накопить 100 миллионов монет, потому что когда каждая из них подорожает до 100 евро, а у нас будет 100 миллионов, и мы станем богаче Билла Гейтса». Это простая арифметика».

Правообладатель иллюстрацииWHAT DREAMS MAY COME

Природа сетевых схем, в которые люди часто вовлекают своих близких, такова, что непонятно, на ком лежит ответственность. Трудно понять, кто виноват. А если продавец сам вложил деньги, то он тоже становится жертвой.

После того как Ружа не появилась на собственной конференции, Игорь Альбертс, как до него Джен МакАдам, потребовал, чтобы ему рассказали о блокчейн-базе. Ничего не узнав, он вышел из проекта в декабре 2017 года.

Я спрашиваю Игоря, ощущает ли он вину за то, что продал стольким людям несуществующую криптовалюту и получил прибыль.

«Я ощущаю не вину, а чувство ответственности, — говорит он. — Нельзя винить человека за то, что он во что-то поверил. Я понятия не имел, что это может оказаться фальшивкой. Я даже не знал, что такое блокчейн… Как я мог сомневаться?»

Он отмечает, что и сам потратил миллионы на OneCoin — может быть, больше, чем его клиенты.

Джен МакАдам, наоборот, говорит, что ощущает вину. Я спрашиваю ее, сколько она заработала на продаже криптовалюты. Три тысячи фунтов, говорит она, из которых 1800 фунтов было вложено обратно в OneCoin.

Джен говорит, что чувствует себя виноватой перед теми, кому рассказала о OneCoin, и перед покойным отцом, шахтером, проработавшим всю жизнь и оставившим ей наследство, которое она отдала мошенникам.

По следу денег

Трудно понять, сколько всего денег люди инвестировали в OneCoin. В документах, изученных Би-би-си, названа цифра в 4 млрд евро в период между августом 2014-го и мартом 2017 года. Несколько осведомленных в деле людей говорили мне, что цифра может доходить до 15 млрд.

В журналистике есть правило: «Следуй за деньгами». Вместе с продюсером подкаста «Исчезнувшая криптокоролева» Джорджией Кэтт я отправился на встречу с Оливером Буллоу, экспертом по теневому параллельному миру, где преступники и сверхбогатые прячут нажитое. Проблема в том, объясняет Буллоу, что следовать за деньгами оказывается сложно — преступники структурируют свои юридические лица и счета так, что их активы будто исчезают.

«Они, конечно, не исчезают, — рассказывает эксперт, сидя в своем саду неподалеку от английской деревни Хей-он-Уай. — С их помощью по-прежнему можно покупать — политическое влияние, красивые дома, яхты. Но если кто-то пытается их найти — полиция или журналисты — они невидимы».

Правообладатель иллюстрацииONCECOIN.EU

Поэтому неудивительно, что корпоративная структура OneCoin невероятно сложна. Вот пример: Ружа купила большой дом в центре Софии. Формально его собственником стала компания OneProperty, которой владела другая компания под названием Risk Ltd.

Risk Ltd. раньше владела Ружа, но потом уступила право собственности неизвестным панамцам. Однако управление этой компанией осуществляла еще одна фирма, Pergaon, принадлежавшая компании Artefix, которой владела мать Ружи, Веска. Потом, в 2017 году Artefix продали неизвестному мужчине, которому не исполнилось 30 лет.

Оливер говорит, что столь запутанные схемы стандартны для такого бизнеса.

Французский журналист Максим Гримбер несколько месяцев разбирался в корпоративных структурах, связанных с OneCoin. Он собрал столько компаний и счетов, сколько смог. Я показываю составленный им список Буллоу, который сразу замечает, что в нем много британских компаний. «Обычно выбирают британские, — говорит он. — Их очень легко создать и они респектабельно выглядят».

Буллоу выбирает первую компанию в списке и находит ее в реестре британских юридических лиц (Companies House). Все должно быть прозрачно — на сайте можно найти детали всех британских компаний; он считается ключевым инструментом в борьбе с коррупцией.

«Мы в этой стране очень этим гордимся, — говорит Буллоу. — Проблема в том, что когда создаешь компанию, предоставляемую тобой информацию никто не проверяет».

Он ищет отчеты компании, которые должны быть на сайте, но там пусто. «Классическая схема, — говорит Оливер. — Смотрите, ничего не происходило. Они вообще не публиковали финансовой отчетности».

Он пробует найти информацию о собственниках. В Британии недавно ввели норму о том, что каждая компания должна указывать настоящего хозяина — человека, фактически контролирующего ее.

«Это, по идее, значит, что за британской компанией больше нельзя спрятаться, — говорит он, прокручивая страницу. — Да, они не указали, кто фактически контролирует компанию. Это незаконно… Это анонимная компания-пустышка. Их можно купить на Сейшелах, в Сент-Китс и Невисе, на Маршалловых островах или Вануату».

Следовать за деньгами не выходит. В интегрированной глобальной экономической системе активы исчезают, и ищущий просто гоняется за призраками.

---

Когда речь идет о мультимиллиардной афере, к делу нередко подключаются подозрительные люди. Некоторые из тех, с кем говорили мы с Джорджией, упоминали о таинственных персонажах и связях, о которых не хотели распространяться.

«Учитывая, сколько денег вложили в OneCoin, конечно, есть люди, которые очень недовольны и готовы на все, чтобы заткнуть рот такому человеку как я», — говорит Бьорн Бьерке, эксперт по блокчейну, обнаруживший, что у OneCoin его нет и рассказавший об этом людям.

Он говорит, что стал получать угрозы после того, как начал говорить со СМИ. «Если бы я знал, через что придется пройти, я никогда бы не начал бить тревогу. Я бы просто развернулся и ушел», — говорит Бьерке.

Правообладатель иллюстрацииNRK

Когда я спрашиваю Бьерке, кто мог стоять за угрозами, он отказывается продолжать: «Я не могу это обсуждать — очень, очень быстро становится очень, очень страшно».

Бьерке говорит, что Ружа не ожидала, что OnceCoin так вырастет. Люди, стоявшие у истоков, говорили ему, что проект не должен был разрастись до многомиллиардной аферы. Она пыталась закрыть проект, но неизвестные силы не дали ей этого сделать.

«После того как OneCoin вышел на 10, 20, 30 млн, произошло что-то, после чего она уже не могла его остановить», — говорит Бьерке.

«Мне кажется, осенью 2017 года она была настолько напугана, что решила бежать».

Гуру сетевого маркетинга Игорь Альбертс тоже говорит об «очень влиятельных людях».

Когда я спрашиваю его о подробностях, он отвечает: «Не могу говорить — не хочу рисковать нашими жизнями».

Правообладатель иллюстрацииONECOIN

О ком говорят Бьорн и Игорь, непонятно. Непонятно даже, говорят ли они об одних и тех же людях, но в министерстве юстиции США уверены, что нашли доказательства связи между братом Ружи Константином Игнатовым, взявшим на себя управление компанией после исчезновения сестры, и «серьезными игроками в восточноевропейской организованной преступности».

Внутри «семьи»

6 марта 2019 года Константин Игнатов ждал в аэропорту Лос-Анджелеса рейса в Болгарию, проведя несколько встреч по проекту OneCoin в США. Во время посадки к нему подошли агенты ФБР.

Игнатова задержали по подозрению в финансовых махинациях в связи с деятельностью компании. Примерно в это же время суд в США заочно предъявил Руже обвинения в электронном мошенничестве, махинациях с ценными бумагами и отмывании денег.

Удивительно, но даже после этого OneCoin продолжал работу — и привлекал инвестиции. Когда месяц спустя мы с Джорджией приехали в Софию, личный особняк Ружи был в запустении, а в офисе OneCoin кипела работа.

Правообладатель иллюстрацииALAMY

Почему же столько людей продолжали верить в OneCoin?

Вкладчики часто говорили нам, что изначально вошли в проект, потому что боялись пропустить следующий шанс разбогатеть. Они с завистью читали о тех, кто сделал состояние на биткоине и думали, что OneCoin — это второй шанс.

Многих поразила харизма и убедительность Ружи. Инвесторы, возможно, не понимали технологии, но видели, что она выступает перед огромными аудиториями или на той же конференции журнала Economist. Им показывали фотографии ее многочисленных дипломов и самой Ружи на обложке журнала Forbes.

Дипломы были настоящими, обложка — нет. На самом деле это не обложка, а рекламная полоса внутри болгарской версии журнала. Если оторвать настоящую обложку, выглядит впечатляюще.

Но, кажется, люди верят Руже не только из-за обещаний богатства. После того как Джен МакАдам вложилась в OneCoin, ей начали регулярно говорить, что теперь она часть «семьи» OneCoin.

Ее включили в группу в мессенджере WhatsApp, у которой был свой «лидер», доводивший до вкладчиков сообщения из штаб-квартиры в Софии.

Лидер группы Джен тщательно готовил ее к беседам со скептиками: «Вам говорят, чтобы вы не верили ничему приходящему из «внешнего мира», — вспоминает она. — Так они называют всех остальных. Хейтеры. Держатели биткоинов — хейтеры, и даже Google — «Не слушайте Google».

Критика не поощрялась, как и неудобные вопросы. «Если у вас какой-то негатив, вас не должно быть в группе», — вспоминает Джен.

Профессор Айлин Бейкер из Лондонской школы экономики много лет изучает саентологов, мунитов и тому подобные группы.

Она говорит, что между вкладчиками в OneCoin и культами периода смены тысячелетий есть сходства — и там, и там люди считают, что стали частью чего-то большего, способного изменить мир. И никакие доказательства не заставят подписавшихся признать, что они могли ошибиться.

«Когда пророчество не исполняется, они начинают верить еще сильнее, — говорит Бейкер. — Особенно хорошо это действует на тех, кто что-то вложил в проект: не только деньги, но веру, репутацию, информацию. Такой человек думает: «Надо еще подождать».

Людей привлекают деньги, но оставались в проекте они из-за чувства принадлежности, большого дела, большого достижения, говорит Баркер: «И в этом смысле OneCoin действительно был похож на культ».

В идеальном мире регуляторы постарались бы защитить потребителей от таких афер, как OneCoin. Но национальные правительства реагируют на такие вещи очень медленно, отчасти потому что сфера криптовалюты для них новая и непривычная.

Британская служба финансового контроля (FCA) опубликовала предупреждение на своем сайте только в сентябре 2016 года. «Мы считаем, что клиентам стоит быть осторожными в работе с OneCoin, — говорилось в нем. — Нас волнует потенциальный риск, который она представляет для британских вкладчиков».

Меньше чем через год предупреждение убрали с сайта. В FCA заявили, что оно провисело достаточно времени, но евангелисты OneCoin убедили инвесторов, что британские власти теперь считают их компанию надежной.

«Вот ответ из первых рук, теперь все официально, — говорит промоутер из Канады на видео в интернете. — Если бы они по-прежнему считали нас мошенниками, то не удалили бы предупреждение. Игра окончена».

После того как FCA убрала предупреждение со своего сайта, в Британии прошло несколько мероприятий, организованных OneCoin. Вкладчики продолжали нести деньги.

В августе этого года завершилось двухлетнее расследование лондонской полиции в отношении компании. «Компании и частные лица, контролирующие OneCoin, находятся вне британской юрисдикции. Мы не нашли каких-либо британских активов, с помощью, которых можно было бы компенсировать потери британских вкладчиков», — резюмировали следователи.

Правообладатель иллюстрацииSHUTTERSTOCK

От этих пояснений людям, которых затронула афера, не стало легче.

«Я очень переживаю за всех обманутых британцев», — говорит мне Джен МакАдам, услышав новости от следствия. Сегодня она управляет группой в WhatsApp для инвесторов OneCoin, которые поняли, что их обманули.

«Где поддержка? Где помощь? Это будут раскручивать и дальше. Это зеленый свет — аферистам из OneCoin можно и дальше вымогать деньги у невинных людей в Британии, и никто ничего не сделает. Всем просто все равно!»

В Скотленд-Ярде предоставили следующий комментарий: «Улик для возбуждения уголовного дела против граждан Британии было недостаточно, хотя следствие не утверждало, что жалоб на OneCoin не поступает. Полиция оказывает и продолжит оказывать помощь зарубежным партнерам в расследовании дел в отношении сотрудников OneCoin. Если вы считаете, что стали жертвой мошенничества в связи с OneCoin или подозреваете кого-то в активном продвижении OneCoin на рынке, пожалуйста, сообщите в отдел по борьбе с онлайн-мошенничеством».

Офис OneCoin продолжал работу до ноября. И криптовалюту по-прежнему рекламировали.

Трагедия в Уганде

Большая часть жителей угандийского района Нтангамо неподалеку от границы с Руандой зарабатывают на жизнь, выращивая бананы. Некоторые растят маниоку, батат, бобы или земляной миндаль.

В 2016 году сюда приехал 22-летний Дэниел Линхардт, собиравший 700 тыс. угандийских шиллингов (250 долларов) на базовый пакет инвестора OneCoin.

У Линхардта уже было 400 тыс. Чтобы заработать недостающую сумму, он приехал из столицы Кампалы в свою деревню. Он взял трех коз, которых растил его младший брат, и продал их.

«Другого способа не было», — с сожалением говорит он.

Дэниел — один из тысяч граждан Уганды, купившихся на криптовалюту Ружи. Как следует из финансовых документов, изученных Би-би-си, по мере того, как шло время, компания начинала все сильнее нуждаться в таких вкладчиках, как он.

В Европе сумма вкладов в OneCoin в первом полугодии 2017 года значительно упала по сравнению с 2016-м. Но в Африке, на Ближнем Востоке и в Индии все было наоборот. Когда инвестиции из Европы начали падать, промоутеры все чаще работали с такими странами, как Уганда.

Дэниел познакомил меня и Джорджию с Пруденс, которая впервые рассказала ему о «революционной криптовалюте». Они по-прежнему друзья, хотя теперь оба понимают, что это была афера.

Пруденс — медсестра в бедном районе Кампалы. Она хотела заработать, продавая OneCoin и привлекая новых инвесторов. Старший промоутер предоставил ей хорошую машину, чтобы производить впечатление на потеницальных покупателей, и велел ездить на фермы во время уборки урожая, когда у фермеров есть наличные.

В деревне доверяют приезжим из города, рассказывает нам Пруденс. Чтобы купить пакет инвестора, некоторые продавали скот, другие — землю, третьи — дома. С катастрофическими последствиями.

«У некоторых из них дети не могут пойти в школу, другим негде спать. Третьи в бегах, потому что заняли у банка. Кто-то скрывается. Кто-то развелся».

Если кто-то спрашивает у Пруденс, когда вернутся их вклады, она говорит, чтобы они подождали. У нее нет сил сказать правду.

«Я сама тоже немного скрываюсь. Я не хочу, чтобы вкладчики видели, как я передвигаюсь по городу. Они легко могут убить меня, если подумают, что я съела их деньги».

Пруденс перестала нанимать новых дистрибьюторов, но так сделали не все, а заинтересованных в инвестиции в OneCoin еще предостаточно, говорит она.

Один из главных офисов OneCoin в Кампале находится в пристройке к церкви. В интернете есть видеозаписи, на которых священник по прозвищу Епископ Фред на проповеди выкрикивает лозунги, а прихожане ему отвечают.

«One life (одна жизнь)!» — выкрикивает он. «One coin (одна валюта)!» — отвечают прихожане. Епископ, как мы узнали, — один из самых успешных в стране промоутеров OneCoin, хотя сам он говорит, что больше не занимается маркетингом во время проповедей.

Как и в других странах, OneCoin получила распространение в Уганде через сети друзей и родственников. Джорджия и я отправляемся на встречу с матерью Дэниела, он тоже идет с нами.

Женщина живет в бетонном доме с жестяной крышей — пять маленьких комнат, небольшой телевизор и кухня. Вход в дом закрывает полотенце. На расстоянии нескольких метров от дома — участок. Здесь мать Дэниела выращивает еду, а все лишнее продает на рынке.

Семье удалось скопить около трех тысяч фунтов на хранилище для кукурузы. С ним матери Дэниела не нужно было бы проводить каждый день в поле. Однако когда Дэниел рассказал семье о OneCoin, криптовалюта показалась более привлекательным вариантом.

Мать сомневалась, но сын уговорил ее вложить деньги не в склад, а в OneCoin. Самостоятельно изучить вопрос она не могла — у нее нет ни компьютера, ни телефона.

По-английски она тоже не говорит, и по ходу беседы я понимаю: Дэниел так и не сказал матери, что деньги потрачены впустую.

«Я никогда не говорил ей прямо, что это не сработает, что денег уже нет и надежды тоже», — рассказывает мне Дэниел.

«Я говорю ей, что ситуация меняется. Что они откладывают, что я не знаю, что у них в голове. Может быть, это просто задержка. Я не дал ей ясно понять, что ничего не получилось».

Я спрашиваю его, почему. «Это трудно. Мне трудно ей сказать».

Мать Дэниела говорит, что подумала, что наше с Джорджией появление может быть хорошим знаком. Может быть, оно значит, что ее деньги наконец вернутся? Она спрашивает нас, есть ли новости о OneCoin? Получит ли она обратно свой вклад?

Я смотрю на ее сына.

«Может быть, вы могли бы ей сказать… Может быть» — говорит он.

Он не уверен, что это стоит делать. Возможно, это поставит его в неудобное положение. Я не хочу первым рассказывать обо всем его матери.

Джорджия предлагает сказать, что мы журналисты, расследующие деятельность OneCoin, потому что многим вкладчикам деньги так и не вернули.

Дэниел переводит, а потом переводит нам ответ матери.

«Если у вас забирают деньги, жить становится трудно, — говорит она. — Вы планируете, планируете, а потом ваши планы не сбываются. Тяжелая жизнь».

Где Ружа?

Когда мы только начинали планировать подкаст «Исчезнувшая криптокоролева» в конце 2018 года, никто не знал, что произошло с Ружей после ее исчезновения.

Только в 2019 году году власти США сообщили, что она полетела в Афины 25 октября 2017 года. И даже после этого никто не знал, куда она направилась дальше.

Были, конечно, слухи. Их было множество. Гуру сетевого маркетинга Игорь Альбертс говорит, что слышал, будто у Ружи есть российский и украинский паспорта, и она постоянно ездит между Россией и Дубаем.

Предполагали, что в родной Болгарии у нее есть знакомые со связями, которые могут ее защитить. Говорили, что она скрывается у всех на виду, но теперь ее не узнать из-за пластической операции. Я даже слышал, что она прячется где-то в Лондоне. Была и версия о ее смерти, которую тоже нельзя исключать.

Это явно вопрос для профессионалов. Мы с Джорджией идем на встречу с частным детективом Аланом МакЛином. Его работа — искать людей, и он говорит нам, на чем мы должны сосредоточиться.

«Какой была ее жизнь? Вот что самое важное, — говорит он. — Подумайте о ее жизни до OneCoin. Выясните, с кем она дружила, какой была ее семья, ее быт».

Детектив советует нам обратить внимание на то, в каких портах останавливалась ее яхта. Лучше всего снять трекер с яхты, говорит он, и, кажется, не шутит.

Я отвечаю, что, скорее всего, не смогу этого сделать, оставаясь в рамках закона. В таком случае, говорит МакЛин, нужно посмотреть, какие яхты были проданы в Афинах незадолго до или после ее приезда.

«Это только мое мнение, но я думаю, что она передвигается по Средиземному морю», — говорит он.

Правообладатель иллюстрацииONECOIN

Несколько недель спустя после нашей первой встречи Алан связывается со мной снова и сообщает удивительные новости. Его коллеги обошли дорогие рестораны Афин с фотографиями Ружи, и в одном из заведений несколько официантов вспомнили, что она ужинала у них несколько месяцев назад. Мы с Джорджией звоним им, и они подтверждают это. Кажется, Ружа жива и не боится посещать европейские столицы.

Мы находим еще одну нить на нелепом конкурсе красоты OneCoin в Бухаресте. Конкурс яркий и пошлый. Мужчины пьют шампанское из бутылок, все смотрят на нас так, что нам становится очень неудобно. Мы впитываем атмосферу, болеем за британскую участницу и уходим. Но потом до нас доходят слухи, что Ружа была на конкурсе — в одной комнате с нами, прямо у нас под носом. Только теперь, после пластической операции, ее трудно было узнать.

И Греция, и Румыния могут экстрадировать Ружу в США. Если она действительно была в этих странах, то только въехав по фильшивому паспорту.

Вспомнив совет Алана МакЛина узнать о жизни Ружи до OneCoin, мы с Джорджией начинаем исследовать интернет. Он, к счастью, никогда ничего не забывает.

Даже самые незаметные записи в блогах и невинные комментарии в соцсетях, как правило, сохраняются. Их можно найти, если хорошо поискать. Вы слышали про Google, но есть еще несколько поисковиков, специально заточенных под такой поиск. Мы ищем старые адреса и телефоны, имена друзей и любую другую информацию, которая может нам помочь.

Мы уже знаем, что Ружа провела значительную часть своего детства в Шрамберге на юге Германии. Мы ездили в баварский Вальтенхофен, где Ружа и ее отец около 10 лет назад купили сталелитейный завод, после чего на Ружу подали в суд по обвинению в мошенничестве, и в 2016 году приговорили к условному сроку и штрафу.

В Вальтенхофене мы узнали, что Ружа была замужем за немецким адвокатом из известной фирмы Linklaters.

Но мы все равно удивились, когда в ходе поисков раз за разом начали натыкаться на Франкфурт. Мы и не думали искать ее в этом городе.

Во Франкфурте и пригородах у Ружи было несколько адресов — одни она указывала на форумах много лет назад, другие были связаны с ее старыми телефонными номерами. Мы начали смотреть фотографии Ружи и заметили друга, который начал появляться рядом с ней еще в 2011 году.

Минувшим летом этот друг посещал один из богатейших районов Франкфурта. Эксперту удалось установить, в каком парке его сфотографировали, по крошечному фрагменту теннисной афиши на фоне.

Мы узнали, что в конце 2016 года у Ружи родилась дочь, которая, как нам сказали, может находиться во Франкфурте. Там же живет и работает муж (или бывший муж) Ружи.

Правообладатель иллюстрацииONECOIN

Взяв микрофон и несколько фотографий доктора, мы направились во Франкфурт. Мы искали по старым адресам и в особняках за огромными заборами — как говорят, самых дорогих в Германии.

Несколько человек, увидев фотографии, подолгу молчали, давая нам надежду, но потом все равно говорили, что не знают эту женщину. Один почтальон сказал, что будто узнал ее имя, но не точно. Мы позвонили ее мужу (или бывшему мужу), но говорить с нами он не захотел.

Удалось ли нам подобраться близко? Действительно ли она скрывается в самом сердце Евросоюза? Мы не знаем. Франкфурт, вероятно, не единственный город, где она бывает. Он может быть одним из нескольких таких мест, наряду, возможно, с Дубаем и Россией.

Несколько дней спустя нам позвонили. Это был осведомленный источник, раскрыть которого мы не можем. Он сказал нам, что мы не ошиблись — Ружа действительно проводит много времени во Франкфурте. Но надо идти дальше, надо найти ее дом.

«Вы ее найдете, — сказал он. — Вам нужно копать глубже».

Она наверняка знает, что мы ее ищем, сказал источник. И наверняка смеется над нами.

5 ноября 2019 года, за день до выхода последней серии подкаста «Исчезнувшая криптокоролева», брат Ружи Константин Игнатов предстал перед судом в Нью-Йорке в качестве свидетеля. Он дал показания против одного юриста, обвиненного в отмывании 400 млн долларов из прибыли OneCoin в США.

В суде выяснилось, что 4 октября Игнатов заключил сделку со следствием, признав вину по нескольким эпизодам мошенничества. В зале суда присутствовал репортер, рассказавший, что Игнатов намекал, будто его сестра обманом привлекла его к криптовалюте. Использовав испытанный прием, она объяснила брату, что все, кто критикует OneCoin — хейтеры, и слушать их не надо.

По словам Игнатова, его сестра исчезла, потому что боялась, что кто-то из близких сдаст ее ФБР. Ей удалось получить «важный паспорт», сказал он, после чего она попросила брата купить ей билет до Вены, а затем до Афин.

В компании OneCoin всегда отрицали, что занимаются чем-то незаконным. Представитель компании заявил следующее: «OneCoin полностью соответствует всем критериям криптовалюты».

Подкаст «Исчезнувшая криптокоролева», сказали в компании, «не предоставит слушателям никакой правдивой информации. его нельзя считать объективным и непредвзятым». В OneCoin добавили, что компания борется с обвинениями, которой ей предъявляют по всему миру.

«Наши партнеры, наши клиенты и наши юристы успешно борются с подобными действиями во многих странах мира, и мы уверены, что видение новой системы, созникшей на основе «финансовой революции», воплотится».

OneCoin был старым мошенническим приемом с новым цифровым компонентом — новым и невероятно успешным вариантом финансовой пирамиды.

Но для меня эта история значит кое-что еще.

Она — про темную сторону стремительного технологического прогресса. О том, что каждая новая технология порождает удивительные возможности для тех, кто ее понимает, но также создает риск эксплуатации для тех, кто не понимает.

Правообладатель иллюстрацииONECOIN

Ружа Игнатова увидела слабые места нашего общества и ударила по ним. Она знала, что найдется много людей, в достаточной мере отчаявшихся или достаточно жадных для того, чтобы инвестировать в ее проект.

Она понимала, что правду становится все сложнее отличить от лжи в условиях такого объема противоречивой информации. Она поняла, что механизмы защиты общества — законодатели, полиция и мы, журналисты, — с трудом будут понимать, что происходит.

Но больше всего раздражает то, что Ружа понимала — к тому времени, как мы все поймем, она давно успеет скрыться вместе с деньгами.