Публичные дома были в Неваде еще со времен «золотой лихорадки», но в одном из 16 округов штата они могут совсем скоро стать историей. Избиратели округа Лайон в ноябре решат, останется ли проституция легальной. Голосование пройдет одновременно с промежуточными выборами в американский конгресс.
Корреспондент Би-би-си Люси Эш встретилась с ветеранами секс-индустрии Невады и активистами и выслушала аргументы «за» и «против».
***
Эми по прозвищу «Эми-ВВС» («Air Force Amy») ходит вокруг бассейна на высоких каблуках, чтобы показать мне тренажерный зал, где девушки могут позаниматься, когда не заняты с клиентами. Она показывает террасу для барбекю, джакузи, а затем открывает дверь в гараж, где стоят запылившиеся квадроциклы.
«У нас здесь есть все, что нужно. Даже конюшня с пони там, сзади», — говорит она. «Я не катаюсь на них — это слишком рискованно. Тело нужно мне для работы», — добавляет с хриплым смехом она.
Мы прячемся от палящего солнца в тусклой гостиной, где над баром висит розовая неоновая вывеска Bunny Ranch. На вельветовых диванах сидит несколько девушек в белье или коротких платьях, уткнувшись в свои ноутбуки и телефоны.
Это самый заменитый из 21 легальных борделей в Неваде. За баром — коридор, который ведет к десяткам спален. Каждую занимает секс-работница, которая платит за это ежедневную арендную плату.
Bunny Ranch — это не только бордель, но и несколько заправок, казино и оружейных магазинов. Рядом — граница округа Лайон. Проституция запрещена в соседнем Карсон-Сити, столице Невады, и остальных городах.
На въезде в Bunny Ranch — дорожные знаки со спаривающимися кроликами и ограничением скорости в 69 миль/час. «Это просто шутка», — сообщается в подписи к знаку.
Правообладатель иллюстрацииALAMYКогда клиент нажимает на кнопку звонка у входа, сигнал внутри здания сообщает секс-работницам, что пора собираться в гостиной на «построение». Клиент выбирает девушку, она ведет его в комнату, и они согласовывают цену. Подавляющее большинство клиентов — мужчины, хотя иногда заходят и пары.
Эми даже в свои 53 года остается одной из самых успешных среди коллег, зарабатывая, по ее словам, около полумиллиона долларов в год. На стенах висят ее отретушированные фото в молодости.
С платиновыми волосами, фигурой как песочные часы и красными ногтями она похожа на звезду мыльных опер из 1980-х. Но ее фривольная манера общения напомнила мне голливудского секс-символа 1930-х Мае Уэста.
«Если бы секс был спортом, у меня была бы куча золотых медалей», — говорит она. «Я родилась с этим безумным талантом, и мне нравится моя работа. Я вижу всех этих парней — мы хорошо проводим время, они мне платят и забирают свое грязное белье домой!»
Она признает, что как таковой семейной жизни у нее нет. «Зачем жениться и портить жизнь одному мужчине, когда я могу осчастливить тысячи?»- смеется она.
То, что она не хочет заводить семью, можно понять. Выросшая в сельском Огайо Эми описывает себя как «дикого ребенка», который ушел из дома в 13 лет.
Эми смогла получить хорошую работу в ВВС США. К концу 1980-х годов она учила солдат на Филлипинах, как защищать взлетно-посадочную полосу в джунглях.
«Некоторым парням не нравилось, что женщина, да еще и с невысоким званием, говорила им, что делать, — вспоминает она. — Но я просто пыталась научить их выживать».
Эми говорит, что с ней в Азии произошло много неприятностей, в результате у нее развился посттравматический синдром и начались проблемы с алкоголем.
После возвращения в США она ушла из ВВС и начала работать в закрытых борделях, где женщинам запрещено выходить из здания на протяжении трехнедельной смены.
В итоге Эми познакомилась с Дэннисом Хофом, владельцем Bunny Ranch, который предложил работать на него. Хоф говорит, что в его заведениях женщины свободно могут уходить и приходить. Он называет их не «работницами», а предпочитает обращаться к ним как к «независимым подрядчикам».
Импульсивный, лысый и голубоглазый Хоф владеет каждым третьим легальным борделем в Неваде, четыре из них — в округе Лайон. Он считает женщин вроде Эми успешным лицом современной и процветающей индустрии.
«Эти девочки занимаются бизнесом, мы с ними партнеры», — говорит он, сидя в холле и обнимая за талию одной из своих сотрудниц. Клиенты знают эту девушку как «Хани», ей 20 с небольшим. Примерно в этом же возрасте Эми начала заниматься проституцией около 30 лет назад.
«Мы с ними работаем вместе, — добавляет он. — Это грязный, мерзкий, замешанный на наркотиках бизнес — до тех пор, пока вы его не легализуете».
Легальные бордели работают в Неваде с 1971 года. Хоф сделал из невзрачного мелкого бизнеса по обслуживанию дальнобойщиков современную индустрию с оттенком голливудского гламура и продуманным маркетингом.
На еженедельных мотивационных встречах, известных как «чайные вечеринки», Хоф делится своей бизнес-мудростью с подчиненными. Как и в салонах продажи автомобилей, имена лучших сотрудниц месяца высвечиваются на бегущей строке на стене. За рекорды по числу заказов некоторых награждают подарками — от туалетных принадлежностей до электронных гаджетов.
Атмосфера отчасти напоминает конференцию специалистов по продажам, отчасти — встречу секты «Новая эра». Все женщины сидят с блокнотами и должны придумать позитивные фразы вроде «Стараюсь быть радугой среди чьих-то туч».
Хоф постоянно призывает женщин пользоваться социальными сетями, чтобы найти новых клиентов. «Девушки, которые постят [в соцсетях], больше зарабатывают, это факт», — говорит он им, покуривая сигару. Бордель оставляет себе половину одохода девушек. И как Хоф хвастается в автобиографии «Искусство сутенерства», он неплохо на этом заработал.
Он уверен, что от законных борделей выигрывают все.
«Люди должны понять, что, если бы у меня было четыре «Макдоналдса» в этом округе, я бы платил $1200 налогов в год, — говорит Хоф. — А так у меня четыре борделя, и я плачу полмиллиона. Это большие деньги для маленького округа».
Он утверждает, что его бизнес приносит еще $10 млн в местную экономику, поскольку дает работу горничным, барменам, поварам, водителям, врачам, парикмахерам и привлекает туристов со всего мира.
И действительно, в наше первое утро в Bunny Ranch три мужчины в кожаных куртках звонят в дверь. Они приехали в отпуск из китайской провинции Сычуань. «Мои друзья слышали об этом месте и не могли поверить, что это законно, — говорит один из них. — Мы приехали проверить».
Правообладатель иллюстрацииREUTERSВ интересах ли Невады такой туризм — спорный вопрос. Некоторые говорят, что бордели ставят под риск домогательств всех живущих поблизости женщин, увеличивают угрозу торговли людьми и отпугивают инвестиции солидных компаний.
Пока кажется, что бордели не остановили экономическое развитие северной Невады. Недавно Tesla построила литиевую «Гигафабрику» за $5 млрд в нескольких милях от публичного дома — в соседнем округе Стори.
Но критики утверждают, что без борделей сюда бы пришло еще больше IT-компаний, а это и есть будущее Невады. Есть и этические возражения.
Бренда Симпсон из Комитета политического действия по прекращению торговли людьми и проституции говорит, что пора положить этому конец.
«Вы знаете, раньше привозить рабов из Африки тоже считалось нормальным, — говорит она, сидя в парке около законодательного собрания штата в Карсон-Сити. — И в итоге у кого-то хватило смелости сказать: «Нет, у нас не будет рабства». А это просто другой вид рабства. Женщины в легальных борделях — рабыни».
В итоге активисты вроде Симпсон хотят положить конец легальной проституции во всем штате. Округ Лайон стал первым из 16 округов, где достаточное число жителей подписало петицию, чтобы в ноябре провести голосование о закрытии борделей. Но если плебисцит обернется для активистов победой, остальные округа, вероятно, последуют за Лайоном.
Команда Симпсон недавно запустила кампанию под названием «Закройте мясной рынок». В их плакатах, листовках и рекламных роликах — женщины, «упакованные» в пластиковые контейнеры, как куриное или телячье мясо.
В соседнем городе Рено Мелисса Холланд руководит убежищем для женщин, пострадавших от насилия. Она не верит в образ «счастливой проститутки».
Она говорит, что ее организация Awaken помогла многим женщинам штата перестать торговать телом и найти другую работу.
Холланд цитирует исследование секс-индустрии в Неваде, которое провел калифорнийский академик. По его выводам, легализация проституции упростила жизнь сутенерам и владельцам борделей, но не женщинам, которые там работают.
В исследовании атмосфера в легальных борделях сравнивается с «культом», который мешает сотрудницам честно говорить о рисках, с которыми они сталкиваются, включая наркотики и сексуальное насилие.
Ни одна из женщин, работающих на Bunny Ranch, не сказала мне чего-то плохого о своем начальнике и условиях работы. Эми уверяет, что не чувствует эксплуатации.
«Я заработала кучу денег, которых я не могла бы заработать на улице. И я чувствую себя намного безопаснее», говорит она.
Она показывает на тревожную кнопку на стене у кровати в ее комнате, украшенной подушками.
Но по совету Мелиссы Холланд я обращаюсь и к бывшим сотрудницам публичного дома.
- Мужская проституция: с чем сталкиваются секс-работники в Великобритании
- Секс-индустрия Лондона: нужно ли декриминализовать проституцию
- Amnesty: проституция должна быть легализована
Последние пару лет Дженнифер О’Кейн рассказывает всем, кто хочет ее выслушать, что Хоф ее изнасиловал. По ее словам, это произошло в 2011 году, когда она начала работать в его борделе Love Ranch в округе Най, в двух часах езды от Лас-Вегаса.
«Он схватил меня за горло и сказал: «Теперь ты моя…» Все, что я могла делать, это кричать и умолять его остановиться», — рассказывает Дженнифер.
Она говорит, что, когда впервые пришла в полицию, у нее не приняли заявление и не открыли дело. Два года назад она пришла на встречу с чиновниками округа Най и пыталась там обсудить свои обвинения против Хофа, но ей не дали высказаться.
По словам Дженнифер, в окружной прокуратуре ей сказали, что даже если бы они провели расследование, Хофа нельзя привлечь к ответственности, потому что истек четырехлетний срок давности.
По телефону Хоф прямо отвергает версию событий О’Кейн. «Это обиженная уволенная сотрудница. В ее словах нет правды», — говорит он, называя обвинения абсурдными. Он добавляет, что О’Кейн «не из той демографической группы девушек, с которыми я сплю», и бросает трубку.
5 сентября стало известно, что департамент общественной безопасности Невады все же начал расследование в отношении владельца борделей. Пока не ясно, связано ли это с заявлениями О’Кейн или обвинениями от двух других девушек в 2005 и 2009 годах, которые тоже работали на Хофа.
Он говорит, что эти обвинения также беспочвенны. Хоф считает, что нападки на него вызваны его решением пойти на выборы в Ассамблею штата от 36 округа, прилегающего к городу Парамп к западу от Лас-Вегаса. После того как Хоф выиграл праймериз у республиканцев, он начал называть себя «Трампом Парампа».
«Это голосование за запрет проституции и фальшивые обвинения в «сексуальном насилии» — работа моих политических оппонентов, -говорит мне Хоф. -Они подумали: «Если мы наедем на него, попробуем отнять у него бизнес, он уйдет». Но не сработало. Это только меня закалило. И я легко выиграю выборы в ноябре».
Эми кормит яблоками пони в их загоне за Bunny Ranch. Сегодня она задумчива. Я говорю, что читала ее интервью 2001 года, в котором она сказала, что планирует бросить проституцию в течение года, потому что это отражается на ее теле, а ее «суставы болят, как у футболиста». Был план накопить денег и открыть агентство недвижимости. Что изменилось?
«Я уже не хочу другую карьеру после этого, — говорит она. — Я хочу приносить людям счастье и ломать их сексуальные барьеры — что здесь плохого?»
Она шутит, что она — «конфетка для 75-летних», но еще не готова уходить на покой.
«Я буду работать, пока ноги носят… И даже если перестанут! Может, я буду первой проститукой в инвалидном кресле? Я гарантирую, что мне построят пандус тут».
После ноября у Эми может не оказаться выбора. Ее будущее зависит от жителей округа Лайон и от того, решат ли они в ноябре закрыть бордели.
Leave a Reply